Редрут снял курок с предохранителя и поднял пистолет.

Ньянгу услышал единственный выстрел, пригнулся и подождал, что будет дальше. Ничего не произошло. Далеко впереди по коридору нарастал шум битвы.

— Пошли, посмотрим, нельзя ли нам поучаствовать, — сказал он, и команда двинулась вперед.

Флим увидел торчащую из ниши руку, указал на нее, и они снова залегли. Рука не двигалась. Маев встала и пошла за угол, к нише.

Протектор Ален Редрут лежал в луже крови. Либо у него дернулась рука, либо он в последний момент передумал, но он был все еще жив и слегка шевелился, несмотря на снесенную челюсть. Глаза его были открыты и наполнены болью. Он взглянул на Маев и, казалось, узнал ее.

Она навела на него пистолет:

— Ничего-то ты не можешь сделать толком, ублюдок несчастный.

Потом Маев нажала на курок, проделав в груди Редрута дыру размером с кулак, и повернулась к остальным.

— Умеешь ты упрощать жизнь, — сказал Ньянгу Иоситаро, пожав плечами, без тени упрека в голосе.

Глава 31

Глава 31

— Сказать по правде, — заметил Гарвин, — я не думал, что мы из этого выберемся.

Ньянгу хотел было сострить, но передумал.

— Да, дела пошли было довольно скверно. — Он взглянул на собравшийся Второй полк, ждавший посадки на транспортные корабли. — Корпус сильно пострадал.

Гарвин кивнул. Он слышал, что из более чем пятнадцати тысяч человек в двух бригадах были убиты или ранены около семи тысяч. В РР, например, в строю оставалось всего шестьдесят человек.

— Восстановление потребует времени, — сказал он.

— А нам это надо? В смысле нам с тобой, а не Корпусу?

— А что еще делать? — спросил Гарвин.

— Ну, у нас хватает заслуг, чтобы вырваться на свободу, — сказал Ньянгу. — Если, конечно, тебе не хочется стать самым молодым коудом неважно в какой истории.