— Но не тебя, — вставляет Затар.

— Нет. Не меня, — и снова слабая улыбка.

Входит слуга, раболепно сутулясь, приносит поднос, на котором — вино и разные деликатесы. Хотя у этого слуги нет грациозности движений, обычной для слуг, его можно похвалить. Когда он уходит, Затар предлагает тост:

— За нашу вражду. Новый персонал?

— Почти все. Кажется, из твоей семьи никто не пострадал?

— Традиционная трусость Зарвати. Чума до меня не добралась. Но ты… Йирил, последнее, что я слышал…

— Я был в коме, — тихо говорит Йирил и ставит кубок на стол. — Очевидно долгое время. Я помню только обрывочные куски и ни один из них неправдоподобен. Может, то были сны. Большинство слуг, которые ухаживали за мной, мертвы, а те, кто остались, не отвечают на мои вопросы.

— Д’вра? — Затар не мог не спросить.

— Уехала на Викарре, — вздыхает Йирил. — В Уединение с Фераном, поверишь ли. Пока лучше так.

— Пока?

Йирил смотрит на Затара, размышляя о чем-то — возможно, о том, насколько он может доверять ему.

— Пока, — повторяет он. — А насколько все плохо на этот раз? Я пока недавно пришел в себя, чтобы запрашивать настоящие статистические данные.

Затар колеблется.

— Очень плохо, — наконец, признает он. Его речевой режим свидетельствует о том, что это и есть крах.

— Говорят, около девяти тысяч.

Затар ставит кубок на стол и делает глубокий вдох.

— Хочешь все сразу? — оглядывается он на Йирила.

— Пожалуйста, — кивает тот.

— Нас осталось… пятьсот сорок один человек.

— Мужчин? — потрясенно спрашивает Йирил.