— Как я могу отказать? — с радостью согласился Феран. «Как, в самом деле?». — Это честь для меня.

— Отлично. Ньен сообщит тебе точное время. Я с нетерпением буду ждать, Феран.

«Хотелось бы мне, чтобы и я ждал этого с таким же нетерепением», — мрачно подумал бывший зонд.

* * *

«Он знает».

Эта мысль пришла среди ночи и разбудила Ферана, ужасная уверенность, что тайна, которая обеспечивала ему выживание, больше не является тайной. Как? Почему? И что он может сделать для своего спасения?

* * *

Больше всего Ферана вывело из равновесия случившееся после ужина на четвертый день жента. Хотя Феран чувствовал себя не в своей тарелке среди могущественных кайм’эра, то есть среди остальных гостей, Феран поверил, что приглашение было искренним и никоим образом не связано с подозрениями лорда Затара относительно роли Ферана в Азее. Или, по крайней мере, Феран так думал, пока не начались развлечения.

— Моя поэтесса, — просто представил Затар. — Как я понимаю, вы все знакомы с ее работами?

Так и было, хотя Феран и не слышал ее выступлений уже много лет. Ланст’ва была самой обычной женщиной, простолюдинкой, но любовь к искусству делала ее почти красивой во время выступления. Она подождала, пока все утихнет, и начала выступление:

Что это за мысли, которые я смею называть собственными?

Что за уединение, если я защищаю убежище?

Как смею я прикрыть мое намерение в ритуалах молчания

И вдохновить вторжение, которого жду?

Комбинация речевых режимов, какие она использовала, находилась за пределами понимания Ферана, потому что они так быстро менялись и служили больше для украшения, чем для точности. Но что-то в ее речи беспокоило его, что-то, стоявшее за быстрым монотонным течением слов и темным привкусом поэзии. Что-то, что целилось прямо в него, именно в него.

Это бастион моей души, который я укрепила копьями

Против врага, форма его — огонь.