Полынов помассировал виски, болезненно поморщился. Вот и определилась его конечная цель в жизни. Перед глазами вновь предстало лицо Лилечки, и сердце у Никиты дрогнуло, как когда-то давным-давно в почти забытой юности. Странная штука жизнь — вроде бы и он, и она работали для того, чтобы «болезнь Лаврика» никогда более в мире не появилась, а оказались почему-то по разные стороны «баррикад». Эх, не то что-то делается в государстве российском…

Никита посмотрел на часы. Начало десятого, самое время для связи.

«Привет, Ашел», — написал он светокарандашом на экране.

«Привет, Атикин, — мгновенно высветился на экране ответ. — Как дела?»

Ждал Алексей связи, от компьютера не отходил.

«Все в порядке. Идем ко дну, — продолжил писать Никита. Водка не только прояснила голову, но и настроила на ироническое отношение к своей судьбе. — Принимай информацию».

Алексей скопировал файлы на свой компьютер и долго молчал, очевидно, знакомясь с содержанием.

«Ну ты даешь!» — наконец появилось на экране.

«Что могем, то могем».

«Шумно было?»

«Стреляли…» — ответил Никита крылатым словом из известного боевика. Но, вероятно, Алексей не понял — здесь главным была безразличная интонация, а как ее в тексте передашь?

«Что с методиками экспериментов?»

Ждал Никита этот вопрос, знал — обязательно будет. Еще вчера днем главной целью его задания было добраться до методик Лаврика. Основной закон шпионажа — если противник владеет какой-либо стратегически важной секретной информацией, расшибись в лепешку, но добудь ее. Все изменил ночной разговор с Лилей.

«Ты ознакомился с результатами анализов биологических объектов, зараженных «болезнью Лаврика», и с выводами Петрищевой?» — задал он встречный вопрос.

«Шутишь? За пять минут? Просмотрел по диагонали, лишь кое-что уловил».

«Надеюсь, уловил, что «изобрел» Лаврик?»

«В первом приближении».

«Считаешь, что методикой создания смертельно опасного вируса с инкубационным периодом в два-три дня, вызывающим у инфицированного маниакально-агрессивный психоз со стопроцентным летальным прогнозом заболевания, имеет право кто-то владеть?»

«Давай без сантиментов! — взорвался Алексей. — Давно моралистом заделался? Не нам с тобой моральные проблемы обсуждать!»

Полынов невесело усмехнулся. Тон высказывания Алексея был почти такой же, как у него ночью при разговоре с Петрищевой.