Придя в гостиницу, я быстро прошел наверх, чтобы не смущать местных тем амбре, что исходил от моих доспехов. Поднявшись в свой номер, я как был в латах, так и зашел в душ и врубил воду на полную мощность. Конечно, к утру металл доспехов очистился бы сам, да и вентиляция в комнате работает, но мне не хотелось оставлять экипировку в таком ужасном состоянии.

Сданные хвосты мне много опыта не принесли, полоска продвинулась до двадцати одного процента. «Похоже, придется задержаться тут надолго», – подумал я, засыпая.

* * *

Остатки каменных стен опоясывали руины древнего замка по трапеции. Четыре разрушенные башни по углам, словно бессменные часовые, черными провалами бойниц осматривали окрестности. С того места, где я находился, были видны обвалившиеся строения внутри периметра стен и мрачные развалины донжона. Вся местность вокруг бывшего замка усеяна валунами, между которыми перемещались группы скелетов и зомби.

С того дня, как я появился в Урканте, прошло уже больше двух с половиной недель. Я извел в окрестностях столько свиней, волков и медведей, что, происходи это в реале, Гринпис назначил бы награду за мою голову. Полмесяца бесконечного фарма, по десять-пятнадцать часов в сутки утомили меня настолько, что от одного вида местной живности к горлу подступала тошнота. Однако восемьдесят второй уровень, полностью изученное молчание и сорок три процента стойкости того стоили.

Для того чтобы войти в состояние ярости, уже не нужно было вспоминать Чейни, – мне достаточно просто вступить в бой. Гнев больше не заливал глаза, я ни на секунду не терял ощущение реальности. Ярость и ненависть в какой-то момент словно поменяли знаки на противоположные, и теперь я их чувствовал отстраненно. Болевые ощущения приходили лишь после потери половины жизни – так что я был вполне доволен собой.

Сегодня решил пробраться на территорию руин и осмотреться. Уровни местной нечисти – семьдесят девятый – восьмидесятый, паки по три-четыре скелета или зомби совершенно не пугали меня. Наоборот, закрываться щитом от удара бывшего гуманоида гораздо удобнее, чем, к примеру, заблокировать боковой удар медвежьей лапы или атаку стелящегося по земле волка.

Оковы земли сковали высокого скелета с двуручным мечом, я встретил ледяным клинком набегающий на меня костяк с дубиной и кинул молчание в третьего скелета, вокруг кистей рук которого появились темные сполохи творимого заклинания. Приняв на щит удар окованной железом дубины, я двумя ударами отправил своего первого противника на повторное перерождение и все тем же ледяным клинком пробил голову замахнувшегося на меня посохом мертвого мага: тупой моб, лишившийся на десять секунд способности колдовать, не нашел ничего лучше, как кинуться на меня врукопашную. На клинке сработала заморозка, и после следующего удара кости незадачливого лича с ледяным звоном осыпаются на землю. Рывок здоровенного скелета оглушает меня на полторы секунды, и я пропускаю мощный удар двуручным мечом, который снимает с меня чуть меньше четверти жизни. Пока скелет-воин делает второй замах, я успеваю нанести по нему пару ударов, затем приседаю, пропуская второй удар над головой, и бью воина в открывшийся бок. Раздается хруст – пара ребер выпадают из его грудной клетки, и я, не давая ему опомниться, завершающим ударом сношу ему башку. Спокойно жду, пока восстановится розовая полоска жизни, и наклоняюсь над валяющимися под ногами костями.