Их сиятельство с их светлостью так теперь воевали.

Зато ударные армии не посылали за реку, разделяющую владения; чем с завидным энтузиазмом, постоянно, но с переменным успехом занимались их предки. Потому подданные не роптали, а те из них, кому довелось служить при дворах, исполняли свои обязанности исправно и расторопно. Уже через полчаса после побудки (ознаменованной залпом батареи античных пороховых пушек) дворики, залы, апартаменты, коридоры и галереи замка буквально кишели горничными, поварами, ремонтниками, музыкантами, егерями и прочими, прочими, прочими. Слуги сновали и суетились как могли: протирали пыль с портретов воинственных предков князя, готовили ему парадное платье, накрывали на стол, расстилали ковры и, конечно же, охотились за малейшими пятнышками грязи, гипотетически могущими осквернить коллекционные шедевры…

Созерцая обзорное демоголо, могло показаться, что в этой оголтелой суматохе никто из челяди не чувствовал себя спокойно и уверенно, однако это было не так. Старый ингалец, не один десяток циклов прослуживший у князя дворецким, давным-давно свыкся с предвизитной суетой, полагая ее природным катаклизмом, чем-то вроде штормового порыва ветра, снежного бурана, весеннего наводнения. Незыблемым столпом воздвигался он в туннеле парадного въезда, слегка согнув ноги в коленках, величественно приподняв хвост и закрутив его вопросительным знаком. В общем, как и полагалось отлично вышколенному слуге с хорошей родословной. Но старый макакер (здешний подвид аборигенов Ингала, что исстари обитал в этих местах, имперцы некогда окрестили макакерами по причине несомненного внешнего сходства с соответствующей разновидностью приматов Метрополии) вполне мог себе позволить делать это с высокомерным апломбом. Он обожал задирать нос перед остальными слугами, и это ему всегда сходило с рук – ведь он был представителем того же правящего племени, что и семейство князей ЛуфаркЧиттаАзагусов НольПервый тире СорокДевятый… Вот и сейчас – дворецкий скалил зубы, гримасничал, пыжился. Короче, пытался сделаться копией портрета Азагуса СорокТретьего, который величественно взирал на него с противоположной стены. Именно этот пять-раз-прадедушка нынешнего князя считался эталоном красоты макакера.

Помимо дворецкого, луфаркцами по происхождению, а не по гражданству, были еще несколько слуг – личные телохранители их сиятельства, шеф-повар и кравчий, – но эти недалекие солдафоны и неотесанные куховары позорно проигрывали вышколенному ветерану! По импозантности достойную конкуренцию ему мог бы составить разве что старший кондитер, но того не было поблизости… Великий производитель банановых пирогов, столь любимых его сиятельством, отыскался на приемной площадке сортировочного амбара. Там он пребывал в данный момент, давая своим подмастерьям поручения по расфасовке продуктов, закупленных для банкета. Виртуоз банановых тортиков гордился своим коренным происхождением не меньше дворецкого, при этом постоянно напоминая всем, насколько важный пост при дворе занимает.