То, что Дэвид увидел дальше, едва не сломало его разум. Трупы, всюду трупы — весь остров, переполненный мертвыми и умирающими людьми… и толпы тех, кто перешагнул через себя и вкусил человеческого мяса… Сначала ели трупы, затем — добивали умирающих, затем — друг друга… или новых пленников — ведь корабли продолжали приходить… Дэвид закричал…

Дэвид очнулся на земле. Он стоял на коленях. Его тело содрогалось от рвоты.

— Так было в первый год, — сказала Алиана, смотря куда-то в сторону. — Потом кораблей не стало… Выживали самые сильные, самые отчаявшиеся… те, которые быстрее других сумели превратиться в зверей… в чудовищ… Ты все еще хочешь узнать, что случилось с твоим другом Майклом?

Дэвид замотал головой:

— Нет… Я буду надеяться на то, что он утонул в море.

Алиана кивнула.

— Приведи себя в порядок — и уходим отсюда. Меня тоже тошнит от этого места.

— Мне нужно умыться.

Он побежал к морю. При его приближении, казалось, зашевелился весь берег — столько здесь было крабов. Не обращая на них внимания, Дэвид подошел к воде, вымыл лицо, сполоснул рот… у морской воды был странный привкус.

Когда он вернулся, то увидел, что Сила внутри Алианы снова пробудилась. Волшебница плела какое-то сложное заклятие.

— Что ты делаешь? — спросил Дэвид.

— Оставляю информационную мину. Не хочу, чтобы колдун, который сотворил этот жертвенник, узнал, что мы с тобой тут были.

— Но… я думал, мы прямо сейчас отправимся во дворец Правителя. Ведь очевидно — жертвенник сделал именно он…

— А если его не будет дома?.. Чем меньше о тебе знает твой враг, тем лучше.

— Разумная предосторожность.

— Все. Теперь можно уходить, — сказала Алиана ровно через минуту.

Белые кошки поднялись в воздух и повлекли сани прочь от острова. Как и по дороге сюда, они очень быстро набирали скорость.

«Интересно, — подумал Дэвид, глядя, как облака с сумасшедшей скоростью уносятся куда-то за его спину, — эти кошечки могли бы обогнать пассажирский самолет?.. а современный истребитель?..»

…Ни Дэвид, ни Алиана не видели, как человек со всклоченной бородой, тащившийся по краю кратера, повстречал такого же, как он сам, оборванца. В руке одного из них сверкнул нож, другой подобрал с земли берцовую кость. Некоторое время они кружились друг вокруг друга, постепенно перемещаясь все ближе к внутреннему краю — не замечая, что невидимый барьер, прежде отталкивавший их от этого места, больше не существует. Наконец человек с ножом бросился на своего противника. Они сцепились и покатились вниз — задыхаясь от взметнувшегося в воздух пепла, кусая и царапая друг друга. Тот, у кого был нож, не мог воспользоваться своим оружием — противник крепко сжимал его руку. Они долго барахтались в пепле, оба черно-серые, уже совершенно неотличимые друг от друга. В конце концов, человеку с ножом удалось вцепиться зубами в горло своему врагу. Тот дернулся еще несколько раз и затих. Человек с ножом жадно пил его кровь — а напившись вдоволь, тяжело поднялся, посмотрел по сторонам и, не увидев ничего стоящего, взял мертвеца за ноги и поволок наверх. Он что-то бормотал себе под нос — какие-то бессвязные ругательства, он сетовал на то, что теперь придется долго отгонять крабов, чтобы помыться в море и вымыть свою добычу — но глаза его горели безумной радостью. Он будет жить. Еще несколько дней.