— Ты что мне даешь? — спросила она, строго взглянув на Дэна.

— Ой, извините. — Он забрал деньги. — Не успел поменять. Простите,…

— Ну и как? — встретила его усмешкой Татьяна.

— Ты права. Деньги здесь действительно другие.

До Кремля они добрались минут за сорок. И то, что Кремль оказался на месте, радовало. В Александровском саду Калина обратил внимание на часовых у Могилы Неизвестному Солдату.

— У нас для них сделаны укрытия на случай непогоды. А здесь таких нет. Давайте попробуем вернуться здесь.

— А сможешь во второй раз? — поинтересовался Денис.

— Надейся… — «обнадежил» его Александр.

Не обращая внимания на прохожих, они снова обнялись. Калина несколько раз вздохнул, повел головой из стороны в сторону. Ничего не изменилось. Попытался еще раз, собрав всю свою волю. И мир не устоял…

Но это было только начало — надо еще отыскать свой мир, не спутать его с другими отражениями. Вот перед глазами, накладываясь друг на друга, замелькали картинки миров. Пару раз Калина останавливал калейдоскоп сменяющихся образов, задерживал картинку и вглядывался в нее, Затем отпускал — это были другие миры. Вот снова мелькнуло что-то похожее. Калина вгляделся.

Укрытия для часовых на своих местах. И памятник вроде бы нормальный. А главное, ощущение того, что это и есть его дом. Еще раз внимательно оглядевшись, Калина окончательно «проявил» картинку, стабилизировал ее. Мир с каждой секундой оживал, в уши ворвалась какофония звуков — пение птиц, голоса людей.

— Кажется, мы дома… — произнес Александр и устало вздохнул.

— До чего мерзко… — выдохнула Татьяна. — Я не о доме — о путешествии.

— Сейчас бы холодного кваску… — Дэн задумчиво огляделся вокруг.

На их появление никто не обратил внимания. Теперь Калина знал, что имел в виду Проф, когда говорил им, что люди слепы к таким вещам. Три человека появились из ниоткуда, и никому до этого нет никакого дела. Или есть?

На них, посасывая леденец на палочке, удивленно смотрел малыш лет пяти. Его мама стояла рядом, разговаривая с какой-то женщиной. Улыбнувшись, Калина подмигнул малышу. Потом взглянул на своих спутников:

— Нам пора…

Дарий привык к тому, что всегда ждут его, а не он. И теперь, прогуливаясь по коридору и поглядывая на часы, чувствовал невольное раздражение от того, что приходится ждать, убеждать, договариваться. О, если бы не опухоль в голове…

Наконец пять минут истекли, он вернулся к камере.