— Об этом мне судить трудно. Я еще не ознакомился с файлом, который так вас напугал.

При других обстоятельствах столь явное обвинение в малодушии уязвило бы Кина, однако сейчас ему было не до амбиций.

— Тогда я постараюсь немедленно доставить вам этот файл, чтобы вы увидели все своими глазами, — пообещал он.

— Хорошо. До связи. — И Абурхад отключил интерком.

Раздосадованный Кин полез в карман за бумажником. Пожалуй, если бы он не погорячился и хоть немного продумал предстоящий разговор, то мог бы легко предугадать все контраргументы, приведенные командиром гарнизона.

— У вас найдется, куда ее воткнуть? — спросил Кин у Зиги, вертя в пальцах извлеченную из бумажника кристалетку.

— Сейчас, минуточку, где-то тут было… — забормотал унтер, извлек из хитросплетения деталей припаянное к плоскому кабелю гнездо и вставил в него поданную Кином кристалетку. — Вам только последний файл скачать?

— Да, остальные не к спеху.

Не надевая виртуальный наголовник, Зига приложился глазом к одному из его окуляров и повозил туда-сюда по столу смятой в кулаке управляющей перчаткой.

— Пожалуйста, готово, — сказал он. — Только вам же незачем файл пешком носить, давайте я по сети закину его в блокгауз.

— Все равно нам по пути. — Кин встал с табурета. — Спасибо, Зига, вы мне колоссально помогли с этими файлами.

— Да чего там, дело обыкновенное, — пробормотал нескладный унтер, распахивая перед ним дверь.

— Что вы думаете по этому поводу, Ронч? — спросил Кин, когда они вышли из казармы.

— Даже не знаю, как тут быть, — сокрушенно отозвался квадр-офицер. — Командир прав, без фабров нам не продержаться. Но если они вдруг взбесятся, пиши пропало. Честно говоря, остается положиться на бога. Авось не выдаст.

Невольно Кин посмотрел в застланное тучами небо. Высоко над горами лениво парили густые стаи псевдоптеронов, два патрульных вихрелета с утробным гулом зависли над поселком. Существование бога принадлежит к числу вещей заведомо недоказуемых, подумалось ему, однако, безусловно, есть нечто провиденциальное в том, что мертвы и Харагва, и Нариман, желавшие сжить его со свету, а он, Кин, живехонек. Как бы там ни было, послезавтра он окажется у себя дома. Не будет больше ни въевшегося в каждую мышцу повышенного тяготения, ни дурацкого бронекостюма с погаными застежками, ни подстерегающих на каждом шагу опасных тварей, ни грозных фабров, готовых взбунтоваться против вонючих людишек. Первым делом с дороги он примет душ, потом сядет в кресло с бокалом хорошего вина и будет слушать Стенжелла. Да, именно Стенжелла, Третью симфонию. Кин чуть не прыснул вслух, до того забавной вдруг показалась ему эта мысль.