— Не отказ, — сквозь зубы пробормотал Пантелей. — Группам на крыше метро — срочный отход! Генерал…

Звери полетели с моста. Лишь на одном экране видно, как все это происходило. Оператор дал максимальное приближение. Трехголовый Зверь, улучив миг, свернул крайними пастями шеи двуглавому, средняя же голова вгрызлась между шей противника. От удара оба не удержались, но трехголовый зацепился на середине и повис.

— Генерал, отдавайте приказ, — потребовал Пантелей. Ему становилось все хуже. Ему с самого начала было плохо, когда он примчался сюда, к кордону на Вернадского, едва не застряв при пожаре у трассы. Это началось еще на даче, когда Зверь оборотился в первый раз. Теперь Иванов ощущал негативную энергию даже от телеэкранов. Глубже его паранормальные способности также были отсечены, но и этого хватало.

Мониторы показали Инку, развалившийся в аморфную массу джип, то, как Инка идет, смотрит за ограждение вниз.

— Генерал!

Тот медленно покачал головой, протягивая микрофон Пантелею.

— У вас достаточно полномочий, — сказал десантник. — Только под вашу ответственность. Машины на боевом заходе.

Выругавшись, Пантелей отобрал у него рацию, назвал себя, свой номер, свой код, код приказа.

Пантелеймон Григорьевич Иванов вовсе не хотел задерживать Гостя в Мире. Богомолов невольно выдал Михаилу скорее свои собственные намерения.

Инка полезла вниз. Монитор продолжал давать крупную картинку. Все видели, как фигурке удалось сползти с края моста на стальную аркаду, как яркий силуэт начал неловко пробираться вниз по дуге, к другому яркому, крупнее, висящему вниз головами.

— Тридцать секунд, — сказал генерал ВДВ.

Пилот «К-50», «Черной акулы», что шла ведущей звена, выдал по частоте цифровое сочетание, означавшее «Делай, как я», и заложил поворот, заходя по-над изгибающейся неосвещенной полосой реки, где снизился к самой воде. Ему нравилось выводить свою машину на прямой выстрел, тогда он по-настоящему ощущал себя громовержцем-разрушителем. Он, летчик, повторял, что исповедует первую заповедь морской пехоты: «Помни, ты должен не только победить своего врага, но и убить его!»

Этот майор, воевавший в Таджикистане, в Абхазии, в Чечне, любил свое дело, свою машину, способную одним бортовым залпом выжечь квадратные километры площади или разом накрыть танковый батальон. Он любил летать, воевать и побеждать, разрушая. Это единственное достойное мужчины занятие, и он умел это делать очень хорошо.

Показать свое умение не где-нибудь, а над самой столицей, было его затаенной мечтой, хоть он и не думал, что ее объекты станут взрываться и гореть как-то по-другому, чем, например, в Грозном.