«Пока есть время, надо искать Катю по другим избам!», — подумал Воронцов, и двинулся к двери, как вдруг за его спиной раздался сдавленный стон. Сергей, насколько это было можно, быстро повернулся, держа «беретту» в вытянутой руке — тело на лежанке пошевелилось, и сквозь бинты до него донесся сдавленный, свистящий шепот:

— А-а-а! Нечаянная встреча, чаянная радость! З-здравствуй, мистер… Бука! Вот уж судьба, где свиделись! Что смотришь? Не узнал? С-с-ссука!

Сергей потряс головой, словно отгоняя наваждение — судя по всему, перед ним лежала Ирина, та самая, с которой он познакомился ещё в Питере, и которую, как он думал, убил на набережной Яузы почти неделю назад…

— Узнал… — между тем прошипела женщина, пытаясь приподнять голову: — А поз-зволь спрос-сить, что тебе тут надо, сволочь?

Воронцов молчал. Надо было уходить, надо было искать Катю, но он словно прирос к полу, словно оцепенел. Перед ним лежал человек, страшно изуродованный им, и в душе Сергей чувствовал такую вину, такую жалость к Ирине, что у него подкашивались ноги…

— Что же ты встал столбом? Небось, за ненаглядной своей прискакал, а? — Ирина наконец дотянулось рукой до кнопки сбоку лежанки, и подголовник с жужанием приподнялась так, что сквозь щели в бинтах на Воронцова блеснули полные ненависти глаза.

— Нету тут твоей… Сбежала! Наверное, волки догладывают сейчас её косточки в лесу! Ух, как ты вскинулся, глазки заблестели! А ты чего такой… ободранный? В кровищи весь! Больно тебе, наверное? Может, укольчик хочешь? Тут такие ампулки есть — кольнулся, и ничего не болит, все небо розовое, а по телу дрожь приятная ползет, словно ты только что кончила…

— Это правда, что Катя… сбежала? — хриплым голосом спросил Воронцов, делая шаг к лежанке.

— Правда, правда! Когда — не скажу, не знаю, мне тут, под укольчиками, время считать нет надобности! Так что зря ты сюда приперся… И дружка своего притащил! Вас ведь двое, я правильно слышу?

— Куда пошла Катя? — спросил Сергей. В нем боролись жалость и непонятно откуда вдруг накатившая лютая злоба, и он буквально трясся от этой внутренней борьбы.

— Откуда ж я знаю… — Ирина двинула плечом, и тут же зашипела от боли: — Ты! Скотина! Ты же изуродовал меня, стрелок хренов! Не умеешь стрелять — так не берись, мудак! Я же была… — она всхлипнула: — Я же была красавицей, мужики штабелями падали, а теперь…

Ирина вдруг выгнулась дугой, задрала руку и потянула с лица свою белую маску, которая не охватывала всю голову, лишь покрывала её.

Сергей увидел красную, вздувшуюся, местами лопнувшую кожу, лишенный волос череп, страшную рану на месте носа, жуткие шрамы на подбородке и щеках.