Я вышел из дому куртизанки с инвалидной палочкой под мышкой, с «дипломатом» в одной руке и с целлофановым пакетом, где лежало то, что я смастерил на кухне, в другой руке, а также с компьютерной сумкой через плечо и с Фенечкой за пазухой. Все это имущество мешало ходьбе, и временами хотелось прекратить притворяться хромым. Единственное, что, помимо Фенечки, грело душу – улица имени Двадцати шести революционных азербайджанцев совсем близко. Кое-как дотащился до нее, поймал третью за сегодня машину, плюхнулся в кресло рядом с чернявым, улыбчивым пареньком и расплывчато ответил: «Договоримся» – на конкретный вопрос чернявого: «Куда?»

Я прикинулся малость выпившим и наврал пареньку, как принято говорить, «с три короба». Короб первый – я, военный летчик, получил назначение и ночью улетаю в Африку, учить негров высшему пилотажу. Короб второй – я боюсь умереть на чужбине от сопливой ностальгии по родным березкам. Короб третий – я мечтаю в последний раз прижаться щекой к гладкой и теплой березовой коре, прямо сейчас, немедленно, и никаких денег не пожалею за это мимолетное счастье. В общем я, не в меру сентиментальный пьяненький командировочный, договорился с чернявым, он согласился в обмен на две сотни «зеленью» прокатить меня за город, а потом, разумеется, и в аэропорт. Я не настаивал на поездке в березовую глушь, меня вполне устраивала и рощица белых в черную полоску деревьев в непосредственной близости от МКАД, а парнишка как раз знал такое место. Короче, уже через полчаса авто выехало за Кольцевую. Прошло еще с четверть часа, и автомобиль свернул на тихую лесную дорожку. Еще пять минут, и мы остановились на пригорке. Впереди – поле. В поле островок смешанного, но преимущественно лиственного леса. На опушке потухшее кострище и россыпь стеклотары. Народа вокруг не видать, отлично.