Собирая вещи, я услышал, как под окном Ксения вполголоса переговаривается с хозяйкой дома, вывязывая окончательные узлы на нитях начатого еще прошлым вечером разговора.

– …Но вы же сумели отказаться от своей силы. И жить вдалеке от всех.

– Я сделала это не совсем по доброй воле. И солгу, если скажу, что не сожалела об этом тысячекратно… А сейчас я привыкла. И Вигер привык, хотя ему пришлось труднее всего. Вот уже много лет мы просто живем здесь. Иногда я помогаю соседям, но помощь моя простая и незатейливая, как у любой деревенской ведьмы. Они бы и сами справились со всеми этими «плясунами», «логовищами» и «лепетухами»… Да и болезни проще лечить таблетками, чем заговорами. А сила… Сила всего лишь инструмент для достижения человеческих целей…

Стоило мне появиться, как они смолкли. Ксения неловко отвернулась, торопливым жестом убирая прядку волос за ухо и отводя глаза. Веранна грустно улыбалась.

А потом мы попрощались и, уезжая, чуяли, что Веранна смотрит нам вслед. Молча, долгим, тянущим взглядом, словно пытаясь снова вытащить что-то наружу.

* * *

Фантастические, причудливых форм и оттенков, источающие немыслимые ароматы цветы трепетали под порывами промозглого осеннего ветра. Вздрагивали, клоня нежные головки, теряли лепестки в грязь. Благоухающая завеса то и дело рвалась, и тогда Старик вдыхал, как ключевую студеную воду, сырой, пахнущий землей воздух, да так, что зубы ломило.

Среди диковинных соцветий сгорбилась темная фигура. Еще недавно ее очертания были неразличимы, но теперь волшебная иллюзия, заметно потрепанная ветром, утратила свою силу и убедительность, и очертания реальных вещей проступали через зыбкие образы диковинных растений.

А ведь он поразительно талантлив, в который раз подумал Старик, глядя, как красивая крошечная птица, словно живая, упрямо пытается одолеть силу ветра и тщится зацепиться за дрожащий стебель полурастаявшего цветка. А запахи все еще дразнят обоняние, хотя непогода разошлась не на шутку.

Жаль, что она всего этого не увидела… Летом она часто ходила сюда посидеть на нагретом полднем валуне, иногда понаблюдать за уроками, а чаще просто поразмышлять в одиночестве. Но осенью здесь было промозгло и неуютно. Она не заглядывала сюда давно. Впрочем, может, оно и к лучшему.

Сидевший на камне среди иллюзорного цветника человек внезапно поднялся на ноги, обернулся, ища взглядом наблюдателя. Криво усмехнулся… Старик не столько различил, сколько почувствовал это.

Младший одним движением руки ликвидировал остатки своего сада, постоял, ежась от жгучего ветра, и все-таки приблизился к Старику.