Не обращая внимания на стариковскую велеречивость, порождённую теми же причинами, которые у других вызывают холодный пот, дрожь в коленках и расстройство пищеварения, Цимбаларь сказал Людочке:

– Ты пойдешь первой. Представишься сотрудницей службы социального обеспечения, проверяющей бытовые условия неработающих пенсионеров. За документы не беспокойся – комар носа не подточит. Постарайся всё там выведать и высмотреть. В двухкомнатной квартире постороннему человеку спрятаться трудно. Особенно старику. Под диваном калачиком не свернёшься. Но долго там не задерживайся, иначе возникнут подозрения. В случае опасности нажмёшь вот на эту кнопочку, – он передал ей мобильник со специальными наворотами, временно позаимствованный в технической службе. – Мы явимся через пару минут.

– А убить меня могут всего за одну секунду, – не без кокетства промолвила Людочка.

– Таких ясноглазых и фигуристых за одну секунду не убивают, – заверил её Цимбаларь. – Сначала потерзают.

– Будем надеяться… Ну пока! – она сделала коллегам ручкой.

Уже спустя десять минут от Людочки поступило телефонное сообщение:

– Поднимайтесь сюда. Всё нормально.

– В смысле, голый вассер? – переспросил Цимбаларь.

– Почти…

Инвалида звали Тарасом, а по батюшке – Степанычем. Будучи пятиклассником, он, по примеру своего любимого героя Ихтиандра, нырнул с плотины в пруд, следствием чего стал компрессионный перелом позвоночника и паралич трёх четвертей тела.

Тарас Степанович (прозванный близкими «Человек-амфибия») охотно поведал историю, недавно изложенную Людочке, которая покорила его не только красотой, но и неподдельным участием.

Всё началось лет десять назад, в слякотную осеннюю пору, когда демократы, едва-едва одолевшие коммуняк, уже начали выяснять отношения между собой.

Как только сестра с мужем ушли на работу, в квартиру номер тридцать пять позвонил неизвестный и, представившись сотрудником какого-то благотворительного фонда, предложил Тарасу Степановичу работу – непыльную и денежную, но, увы, временную.

Суть её заключалась в следующем. С двенадцати дня до двенадцати ночи надо было неотлучно находиться у телефона и реагировать на все звонки. Если звонивший назывался одной очень странной фамилией, не то Богодулов, не то Христофоров («Христодулов!» – поправил Кондаков, и Тарас Степанович благодарно кивнул), нужно было вежливо извиниться, положить трубку и задёрнуть шторы. Ненадолго задёрнуть, всего на полчаса.

За всё время таких звонков было пять или шесть, и спустя пару недель они прекратились. Что касается Тараса Степаныча, то одним прекрасным утром он нашёл под входной дверью конверт с сотней долларов, деньгами по тем временам немалыми.