Повторять это предложение или, если хотите, приказ, не пришлось. Солдатики врывались в двери, запрыгивали в оконные проемы и быстро занимали места внутри магической фигуры. Сейчас они даже материться перестали. Осознание столь бедственного поворота событий дошло до всех – и до самых тупых, и до самых отважных.

Между тем бес, с легкой руки Додика нареченный Соломоном, уже замаячил в дверях лесопилки. Передвигался он с прежней вальяжной неторопливостью, но в иные моменты уследить за ним было просто невозможно, как и за летящей пулей.

Перевоплощения прекратились. Похоже, что бес окончательно определил для себя тот облик, в котором собирался завершить начатое дело.

Теперь перед горсткой испуганных солдатиков предстал величественный человек, напоминавший собой сразу всех известных тиранов нынешнего века. Статью он удался в генерала де Голля, усищами – в Отца народов, нижней челюстью – в дуче, залысинами – в Великого кормчего, пронизывающим взором – в Хуана Доминго Перона, а легким, но неистребимым налетом плебейства – в фюрера. И все это, взятое вместе, очень напоминало Синякову какую-то вполне определенную личность, уже виденную им раньше.

– Приветствую вас, – произнес Соломон голосом, для такой богатой фактуры несколько писклявым. – Почему приумолкли? Бояться меня не надо. Пришел я в этот мир надолго, а может, и навсегда. Поэтому привыкайте. А для начала не мешало бы восславить мое явление перед человеческим племенем. Громко, хором, а главное – искренне. – Он поднял обе руки, словно собираясь дирижировать. – Поехали! Раз, два, три!

– Козел! Шут гороховый! Упырь! Рвань мохнорылая! Вахлак! – раздалось в ответ.

В Соломона полетело все, что оказалось у людей под рукой – заранее заговоренные осиновые колья и обыкновенные булыжники, сушеные жабьи потроха и толченый с перцем чеснок, экскременты черного кобеля, собранные безлунной ночью на перекрестке дорог, и щепки от гроба самоубийцы.

– И что вы за племя такое, – произнес Соломон с брезгливой улыбочкой (сам он не пострадал ни на йоту). – Все бы вам только мусорить. Как вас только мать-природа терпит. Нет, вопрос с вами нужно решать. Причем самым кардинальным образом.

Небрежным жестом он извлек из угла метлу, которой еще секунду назад там не было, и принялся размахивать ею, не очень старательно имитируя работу дворника. И при каждом таком взмахе разнообразный сор, покрывавший пол лесопилки, бесследно исчезал, словно проваливаясь в иное измерение.

Стоявший впереди Синякова солдатик, по виду старослужащий, выхватил из кармана листок с рукописным текстом и принялся громко декламировать какое-то заклинание, начинающееся со слов: «Изыди, тварь кромешная…» Другие нестройно поддержали его.