Общими усилиями Ваню выловили из реки. Он хоть и дрожал мелкой дрожью, но не выпускал из зубов цепочку, на которой болтался продырявленный футляр от бетила.

– Еле успел снять, – просипел он, кутаясь в пальто, позаимствованное у Кондакова. – Он, гад, уже пузыри пускал. Посмотрел на меня как-то странно-странно и пошёл на дно… Мне бы чего принять для сугреву, а то околею.

– Нет проблем! – Приходько тряхнул пакетом, из которого раздался сладкозвучный перезвон. – Что предпочитаете? Французское вино или шотландское виски?

– Стеклоочиститель, – сообщил Ваня. – Но на худой конец подойдёт и виски.

Кондаков между тем излагал предысторию происшедшего. Узнав, что Приходько послан Окулистом в магазин, они набились к нему в провожатые, искренне полагая, что Цимбаларь с Людочкой вполне управятся и без них. Впрочем, на середине моста Кондаков одумался и оставил Ваню в дозоре.

Укрыться здесь было в общем-то негде, и шустрый лилипут перелез через парапет, ниже которого над водой нависал довольно широкий карниз. Такие номера он практиковал и раньше.

Окулист, появившийся в самом скором времени, занял позицию за осветительной мачтой по другую сторону моста. Волею случая бандит и сыщик оказались рядышком.

– А всё остальное ты и сам видел, – закончил Кондаков.

– Почему же вы за мезузой не следили? – с упреком сказал Цимбаларь.

– Я её сунул в карман да и позабыл, – признался Приходько. – Душила она меня…

Найдя самое освещённое место, они принялись рассматривать добычу. Футляр был безнадёжно пуст. То, что не выдул ветер, унесла вода. На душе у всех кошки скребли. Исключение составлял лишь Ваня, раз за разом прикладывавшийся к бутылке.

– Куда сейчас дует ветер? – неожиданно спросил он.

Приходько, подняв вверх обслюнявленный палец, доложил:

– Вроде бы на восток. В сторону Мурома и Владимира.

– Как называется эта река?

– Сетунь.

– Куда она впадает?

– В Москву-реку.

– А дальше?