— У него брали пробы крови. Характерное обесцвечивание кожи вокруг места укола.

— Все это есть в компьютерных файлах, Крис, — добавила Дарлин. — Или почти все. Мы успели загрузить лишь малую толику, прежде чем они ушли в гиперпространство. Осталось много неясных моментов, но в основном все совпадает.

— Может быть. Но с чем?

— С убийством короля, — ответила Дарлин. — Как я и говорила.

Крис недоверчиво покачал головой.

* * *

Через час после побега с «Канис-Майор-один» грузовой космолет подобрал спасательные шлюпки. Капитан выслушал наспех придуманную историю о том, как они ответили на сигнал бедствия, остановились помочь якобы поврежденному кораблю, подверглись нападению космических пиратов и едва успели унести ноги.

Капитан имел все основания усомниться в правдивости рассказа, особенно если учесть, что Тайхо держал в руках иридиевую снайперскую винтовку, Рауль расхаживал нагишом, а половина левой руки Криса обгорела и покорежилась. У Дарлин по-прежнему шла кровь из раны на лбу, а Малыш выглядел кем угодно, только не членом спасательной команды.

Разумеется, капитан мог узнать их по фотографиям из программ новостей. Крис не слишком беспокоился об этом. Даже если капитан следит за новостями, пилоты грузовых судов известны своим нежеланием вмешиваться в чужие дела. У них есть свои проблемы, включая соблюдение сроков поставки товара.

Корабль, пославший сигнал бедствия, исчез; его команда не могла говорить за себя. Капитан задал несколько вопросов, скорее для проформы, чем из интереса, а затем переправил Криса и остальных на «Шиавону», радуясь возможности избавиться от них.

На борту космоплана Крис попытался связать воедино кусочки причудливой головоломки. Какое отношение может иметь похищение лотофага к планам убийства короля?

— Ты сказал, что доктор Брисбейн задавала тебе вопросы. — Дарлин продолжала тормошить Рауля. — О чем?

Тот пожал плечами.

— О моем бывшем боссе, Снаге Оме. О моей работе под его руководством. Должен сказать, это пробудило во мне весьма мучительные воспоминания.

Адонианец находился в здравом рассудке — насколько это было возможно для Рауля. На самом деле никто не знал, где заканчивался этот «здравый рассудок» и начиналась наркотическая эйфория. Куонг дал Раулю, переодевшемуся в летный костюм, слабое успокоительное. Это должно было помочь лотофагу пережить потрясение от больничного халата, мучившее его сильнее всех тех пыток, которым его подвергли.

Взгляд Рауля то и дело останавливался на Малыше, как будто он хотел убедиться, что эмпату ничто не угрожает. Время от времени он похлопывал Малыша по любой части тела, которая оказывалась под рукой. Тонганец тесно прижимался к нему. Глаз-бусинка, выглядывавший из-под повязки, торжествующе сверкал.