Томас взял громоздкую трубку с торчащим из нее толстым металлизированным кабелем.

– Слушаю…

Это было очень странное ощущение.

Он с трубкой у уха стоял над всем городом. Томас видел подсвечиваемое отблесками далеких молний море, пустыню и город в редких огнях.

В трубке раздавалось шипение и хруст.

– Это ты, командор? – раздался в трубке голос, совершенно неузнаваемый, искаженный помехами. И почему тебе так неймется? Тебе не стоит этого делать. Это не твой флаг.

– Я уже снял его.

– Дождь начинается, – произнес голос. – Посмотри на пустыню. Пока…

В трубке раздавались гудки и шипение.

Картман стоял перед Коцепусом в темном переулке. Они были одни, о чем специально заранее позаботился контрразведчик.

– Отвечай, солдат. Итак, Агнесса Рондезе, ее то ли брат, то ли племянник Трико и, как ты говоришь автономное работизированное устройство для розлива коктейлей из бара «Констриктос» похитили тебя с неизвестными целями, целый день катали по пустыне и, в конце концов, упустили. Ты, вообще, все мне сказал? Что ж ты видел там, на дальнем волнорезе сегодня утром, когда подошел к ней?

– Ничего особенного!

Коцепус вытащил пистолет и, упершись стволом в лоб Картману, заставил того опуститься на колени.

– Говори!

– Я… Я увидел, что у нее… нет спины. Ой, мама!

Контрразведчик тихо рассмеялся.

– Как так, не было спины? Руки были, голова была, ноги были, и было все такое прочее, а спины – не было?

– Да, в общем-то, спина была, но не такая, что бы смотреть на нее спокойно, – жалобно ответил Картман, косясь на пистолет. – Это был один огромный, сплошной, рубец. Шрам. Мне даже в голову не приходит, что такое можно сотворить с человеком, что бы у него остались такие шрамы. И еще мне в голову не приходит, как можно после этого выжить…

– Сержант! – произнес Коцепус в рацию. – Утром ты, говорил, что познакомился с одной девицей… И ты запомнил адрес. Где она живет. Повтори его!