Внезапно охватившая семнадцатый флот эпидемия безумия заставила исчезнуть во вспышках ядерных взрывов почти всю армаду, за исключением нескольких звездолетов, которым была уготована участь кораблей-призраков, уносящих свои мертвые экипажи в бездонные глубины космоса.

***

Охватившая меня тьма с силой душила своими черными щупальцами. Я пытался ей со-противляться, но выходило плохо. Я задыхался, мне не хватало воздуха, пока, в какой-то момент, словно невидимая сильная рука отбросила щупальца с моего горла. Глотнув воздух сначала робко, потом все сильнее, я, наконец, задышал полной грудью. Следом появился свет, сначала неяркий и робкий, он постепенно стал набирать силу. Эти примитивные ощущения ничего не давали ни уму, ни сердцу, пока на границе моего сознания не проскочило нечто. Попытался ухватиться за него, провалилась, но усилия не пропали даром, запустив механизм памяти. Смутные, полузатертые обрывки воспоминаний пошли непрерывной чередой, все такие разные и одновременно одинаковые в своей неопределенности. Попытки сосредоточиться на чем-то одном, ни к чему не привели. Постоянно ускользавшие от меня мысли, вместе с бессмысленными попытками что-либо понять, неожиданно вызвали всплеск злости. Ощущение потрясло не только мое "я", но и саму череду непрерывно мелькающих безликих картинок. Словно сбившись с ритма, они стали наплывать друг на друга, слипаться, образуя ком, который постепенно стал увеличиваться в размерах, грозя похоронить мое сознание под массой слипшихся воспоминаний. Тогда я испугался. Так пришел страх. Злость и страх. Эти два чувства, объединившись, подобно молнии ударили в самую середину шара, заставив тот распасться, оставив после себя только одну картинку – воспоминание. Тело, бьющееся в агонии. Кори. Это имя, всплывшее в памяти, закрутило ленту черно-белого кино, сохранившуюся в памяти. Каждый кадр, сначала застывал у меня перед глазами в своей чудовищной неприглядности, потом сменялся на такой же снимок, не менее ужасный. Страшные в своем жестоком натурализме воспоминания молотом били в мозг и жгли сердце. Каждый кадр возвращал мне частичку самого себя, так я вспомнил, что со мной произошло, кто я и где нахожусь.

Состояние, в котором я сейчас находился, являлось своеобразным вариантом "клинической смерти". Своеобразная "мимикрия", которую мозг поддерживал автоматически, давал под-питку организму на самом минимальном уровне, позволяя только системе регенерации организма заниматься восстановлением жизненных функций. Когда состояние "физической смерти" было остановлено и пошло вспять, мозг включил сознание. Появившиеся в памяти картинки были сигналом к пробуждению личности. Черная стена, до сих пор державшая мое сознание в плену, растворилась, вернув видение мира, но не зрительное, а через информационное поле. Краски, образы, мысли, чувства, все эти ощущения мира, хлынув волной, наполнили меня, прежде всего радостным ощущением причастности ко всему живому, но не успел я насладиться всем этим, как в голове вспыхнули жуткие подробности нашего последнего боя. Дикий рев и горящие яростным безумием глаза солдатни, накачанной боевым наркотиком. Плазменный факел на защите Кори. Стремительно накатывающаяся волна одинаковых и бесстрастных лиц киборгов. Пульсирующая вспышка моей разорванной защиты. До этого я был готов простить миру ее смерть, но взорвавшийся в голове ее предсмертный душераздирающий крик сбил защитные барьеры, поставленные культурой и цивилизацией, вытаскивая на свет все темное, что таилось в уголках моей души. Ее крик, не переставая, все продолжал гудеть тревожным набатом, неся в себе страх и боль, взывая к мести.