— Дед! Дед Виталик, очнись! — Рвач бережно придерживал голову старика на весу.

Старик открыл глаза, несколько секунд бессмысленно пялился на своего убийцу и вдруг внятно произнес:

— Не говори «вита». Не любит Она.

— Дед, прости меня. Ну, хочешь, я тебя сам к нужной ловушке отнесу?

— Нет, все верно, все так и должно было случиться. Все в Ее воле. Я правильно ухожу. Только одна просьба.

Старик прерывисто вздохнул, и Рвач наклонился к нему поближе, чтобы не пропустить ни слова.

— Ученика моего найдите. Он у меня хороший был. Умный. Чуткий. Не мог просто так пропасть. Не могла Она его просто так сгубить. Найдите. Все ему скажите. Пусть знает…

— Как зовут ученика-то? Хотя бы кличку скажи.

— Клык, — едва слышно прошептал старик. — Он когда-то медверога одним ножом…

Потрясенный Рвач смотрел на безжизненное тело перед собой и все еще не верил в то, что только что услышал.

— Да мало ли в Зоне бродит Клыков, — произнес он наконец. — Нет. Не может быть. Не бывает такого! Очнись, старик! Что ты сказал? Повтори!!

* * *

Здравствуй, учитель Лик. Помню, как ты все ругал меня за это самое «вита», и я легко сократил твое имя с «Виталика» до «Лика». Как страшный сон, вспоминаю ту ходку, когда ты сам позабыл то, чему учил меня, и остался без глаз. А что такое сталкер без глаз? Да ничто. Хуже, чем труп. И ты ушел. У тебя хватило мужества уйти, а не закончить жизнь идиотским самоубийством. Но ты вернулся. Вернулся за мной, хотя и не подозревал об этом. И теперь уже не уйдешь никогда.

А время белого света истекло. Я все вспомнил. И знаю теперь, как поступить.

* * *

Над телом старика стояли четверо «должников». Они молчали и не двигались. Слишком много сил было сегодня потрачено. Слишком много всего произошло. И хотя тишина вокруг была почти абсолютной, прибытие небритого человека в форме капитана никто не заметил. Только когда под ногой вновь прибывшего хрустнула ветка, квад в одно мгновение развернулся и во все стороны оскалился стволами. Рвач целился прямо в капитана, который стоял в непринужденной позе и, видимо, ждал, когда «должники» немного успокоятся.