Я молчал.

Дубай злорадствовал.

– Я распорядился относительно дальнейших действий, – сказал Ваня. Я молчал. Дубай скалился.

– Через десять минут начинаем штурм, – пытался меня заинтересовать Дубай.

– Что ж, вперед, под танки, – разразился я сентенцией.

– Что это значит? – насторожился Ваня.

– Только то, что мы никуда не идем. Мы останемся снаружи и понаблюдаем, как оперативно вы действуете.

Кубинец бросил на меня удивленный взгляд, но промолчал. Он уже привык к моим неожиданным и странным поступкам.

– Твое право, Туровский. Твое право. Ты уже сделал все, что мог. О гонораре можешь не беспокоиться. Качели всегда платит по своим счетам, – брезгливо процедил сквозь зубы Дубай.

– Качели мне ничего не должен. «Икар» мой, а в остальном мы в расчете. – Я помолчал минуту, а потом добавил: – Да! Кстати! Передай Качели, что я тоже всегда плачу по счетам!

Дубай недоуменно хмыкнул и исчез из рубки.

– И что на этот раз: какое‑то смутное чувство или как всегда блоха под седло попала? – ехидно поинтересовался Кубинец.

– Наше участие в этой операции уже излишне. Дубай сам прекрасно справится. К тому же что‑то подсказывает мне, чго Ульян Мертвый не переживет эту ночь. Если дело запахнет жареным, а оно именно так и благоухает, то все самое интересное мы увидим снаружи. Вон у того причала, где качается маленький катерок.

Я приблизил на экране компьютера изображение одинокого катера, что стоял втени и не был виден издалека. Только при приближении из сумрака выступили расплывчатые очертания корабля.

– Вот ведь орлиный глаз, а я и не заметил. – Гонза Кубинец хлопнул себя по колену.

А тем временем операция началась. Малым ходом один за другим катера кочевеевцев подходили к причалу Мертвого и высаживали бойцов. На причал выпрыгивали ребята в черном с автоматами наперевес и растворялись в темноте. Катер отходил, а его место занимал новый, не менее полный. Так повторялось раз восемь, пока все причалы не заполнились камуфлированными бойцами. Мы с Гонзой могли наблюдать за ними через дисплей бортового компьютера. Бойцы собрались в три штурмовые группы и тронулись к дому. Они карабкались как жуки на гору, где стоял особняк, чьи окна первого этажа ярко горели, а на террасе прогуливались мужчины в костюмах с короткоствольными автоматами.

– Вот и все. Сейчас начнется, – предсказал я.

Я услышал, хотя это и невозможно, как засвистели в воздухе ножи, и типы, что охраняли террасу, рухнули на каменный пол. Но у одного из штурмовиков рука дрогнула. Нож ударил противнику в плечо, и это дало ему возможность издать вопль ужаса и удивления. Второй нож прервал крик, но фора внезапности была потеряна. Штурмовики ринулись вверх по склону холма. Прыгали через перила на террасу и вышибали дверь. Большая часть бойцов уже проникла в дом. Застучали автоматные очереди. В ответ огрызнулись одиночные пистолетные и проквакал глухо автомат, пока не захлебнулся. То ли его обладатель уснул навсегда, то ли патроны кончились.