Эсмиель упрямо вскинула голову:

— Мы должны взять с собой всех.

— Кого? — Ольга недоуменно повела взглядом по сторонам, будто только сейчас заметив заполнявших отсек испуганных мужчин, потом в ее взгляде зажегся огонек понимания, и она снова повернулась к Эсмиель: — Да-а-а, задачка. Сказать по правде, я слабо представляю: каким способом можно вытащить отсюда такое количество народу.

Эсмиель стиснула губы и скосила глаза на капитана. Надежда, вспыхнувшая на его лице в тот момент, когда он отошел от шока, вызванного столь бурным появлением ее мужа и его сестры, сползала с его лица, будто кожа после солнечного ожога, снова обнажая маску боли и отчаяния. Впрочем, Эсмиель в первый момент была ошеломлена не меньше остальных. Ее бросило в дрожь, когда широкая двустворчатая дверь взорвалась с чудовищным грохотом и внутрь чуть ли не одновременно с обломками ворвалась двойная смерть. Девушка с отчаянием посмотрела по сторонам. На нее смотрели десятки умоляющих глаз. Она не могла бросить их здесь! В этот момент послышался хриплый и напряженный, но такой родной голос:

— Мы возьмем всех. Поднимайтесь. Пошли.

И вот сейчас они уже почти полчаса двигались по пустынным коридорам, и будто какая-то странная сила убирала с маршрута их движения все, что могло бы им помешать. Это беспокоило Берса все больше и больше, а затем он понял, что становится опасно. Он тихо позвал:

— Сестра…

Она тут же развернулась к нему, и они привычно скрестили взгляды. Берс посмотрел в сторону Эсмиель и, резко отвернувшись, включил боевой режим и двинулся обратно по коридору, ведущему в глубь станции.

Они поняли, что происходит что-то необычное, когда до границы области, которую Берс воспринимал как «бурлящую зону», оставалось всего два уровня.

Во всяком случае, на первую попытку оказания серьезного сопротивления он наткнулся именно у межуровневого пандуса, хотя, возможно, это была чисто случайная встреча. Но если нет, то, по-видимому, информация о его передвижении и точном местонахождении все еще запаздывала, поскольку большинство тактов группы, расположившейся у межуровневого пандуса, находилось в состоянии готовности второго уровня. А это означало, что они не ожидали его появления. Плазмотрон сдох после десятка выстрелов, что, естественно, не было неожиданностью, но вызвало легкое сожаление, поскольку рукопашная отнимала заметно больше времени. Однако делать было нечего. Берс отшвырнул бесполезный кусок металла, прыжком преодолел промежуток до ближайшего такта, отклонился назад, уходя от удара, потом сломал нападающему переносицу и следующим ударом вогнал ему в череп торчавшую сверху сенсорную башенку и, тут же прыгнув вперед, поднырнул под лазерные лучи и оказался на расстоянии вытянутой руки от оставшихся в живых. Спустя несколько мгновений все было кончено. Берс выпал из боевого транса, оторвал от одежды валявшегося такта кусок материи и попытался вытереть пот. То, что появился пот, было очень плохо. Это означало, что ресурсы организма уже подходят к нижнему пределу и скоро он не только не сможет действовать в боевом режиме, но и даже просто передвигать ноги ему будет чрезвычайно тяжело. Берс зло осклабился и отшвырнул ткань, потом оторвал оружейные блоки у двух мертвых тел, закинул за спину батареи, обкрутил вокруг талии гибкие и прочные энергокабели и, тяжело ступая, двинулся вниз по пандусу.