— Ничего подобного. Даже стальной корабль порой нуждается в ремонте. Так что забудь о делах.

Торби глянул на стопку бумаг.

— Ну ладно.

Старик жевал бутерброд, прихлебывал пиво и смотрел на красивых девушек. На его лице играла улыбка невинного удовольствия. Вокруг было полно красоток: в Радбеке всегда хватало шоу-звезд.

Торби не обращал на них внимания. Он размышлял.

Человек не должен забывать о возложенной на него ответственности. Не должен капитан, не должен и старший офицер. Но Торби не видел никакой возможности вступить в корпус Баслима, не нарушая этого принципа. И все же Джим прав: здесь также было поле битвы с грязным бизнесом — торговлей невольниками.

Даже если ему не нравится такой способ борьбы? Да. Полковник Брисби, вспоминая о Баслиме, как-то раз сказал: «…если ты предан делу свободы, то ради нее отказываешься от своей собственной свободы… живешь как нищий, как раб… или даже гибнешь ради того, чтобы жила свобода».

«Да, папа… но я не знаю, как взяться за это дело. Я лишь пытаюсь, иду ощупью, ведь у меня нет никаких способностей к этой работе».

— Чепуха! — отвечал Баслим. — Ты можешь выучиться всему, если сумеешь заставить себя. Ты научишься, даже если мне придется оторвать твою глупую башку!

Из-за плеча отца выглядывала бабушка, кивая в знак одобрения и серьезно глядя на юношу. Торби кивнул ей в ответ.

— Да, бабушка! Хорошо, папа! Я постараюсь.

— Надо не просто постараться. Этого мало.

— Да, папа.

— А теперь ступай обедать.

Торби послушно потянулся за ложкой, но увидел, что перед ним вместо миски с похлебкой лежит сандвич.

— Что ты бормочешь? — спросил Гарш.

— Ничего. Просто кое-что вспомнил.

— Дай своим мозгам отдохнуть и раскрой пошире глаза. Для всего есть свое время и свое место.

— Вы правы, Джим.

— Доброй ночи, сынок, — шепнул старик-нищий. — Добрых снов… и удачи тебе!