Юноша Эдип Матвиенко в первичном офицерском звании представлял из себя наверное тоже, что и будет представлять впоследствии, когда автоматическим способом чуть продвинется по служебной лестнице. К великому счастью, только в чрезвычайно благоприятных, тепличных условиях мальчики Эдипы, по несуразице угодившие в армию, достигали ступени лаптастых, тяжелых звезд, обычно их лень, алчность, любование собой и абсолютное презрение к окружающим, восприятие их только лишь как прикрепленных к твоему бытию крепостных роботов, наконец-то раскусывалось всеми встречными и поперечными, и тогда служба для мальчиков Эдипов превращалась в адские муки. Никто из них не выдерживал давление выше атмосферного и в конце-концов при первом же удобном случае уходил: там, на гражданке, в шпаковском раю, им было проще замаскироваться среди многообразия своих собственных копий. Еще чаще мальчики Эдипы просто вылетали из армии с треском, по поводу пьянства, разгильдяйского отношения к служебными обязанностям и прочего в пакете. Порой их разгильдяйство оборачивалось тюрьмой, это когда в пущенном на самотек, но по глупости доверенном Родиной подразделении, случалось какое-нибудь чрезвычайно громкое ЧП, замять кое не выходило никоим образом. Тогда искался стрелочник, для откупа, и легко находился, причем, в данном случае, по делу.

Время от времени, двигаться в верхотуру служебных лестниц, мальчикам Эдипам помогал обычный блат. Причем, на удивление часто по отношению к прочему множеству служивых. Видимо, породившие сих юношей дяди, с мозгами, упрятанными под широкими аэродромами фуражек, и с волосатыми руками торчащими из кителей, решали, что проще всего, раз уж семейно-клановый процесс воспитания выдал нулевой КПД, пристроить чадо в родимую организацию. Здесь наличествовала малая, но все же не равная минус бесконечности вероятность повторения гусеничной прокрутки воспитательного процесса еще разок: все-таки училище вещь уникальная, здесь гусеница движется с особо жестким трением. Может быть, время от времени что-то и в самом деле выходило. Куда чаще, все же чрезвычайно утомившийся от ранних подъемов мальчик Эдип сбегал в долговременный «самоход», и дяде в красивой фуражке приходилось доплачивать прокурору, для сведения наказания по статье «Дезертирство» до милой детской шуточки. Бывало, особо наивных Эдипов, всяческими посулами и обещаниями скорых офицерских баклуш, все же уговаривали дождаться выпуска. Иногда их, и правда, не обманывали. Тогда они уверенно оседали где-нибудь в штабе. Но в особо редких случаях, они все же умудрялись вляпаться в настоящий боевой дивизион, к какому-нибудь полковнику Бубякину. Ну что ж, то был его крест, порция-добавка к погонным звездам – его приходилось волочь куда-то в гору.