Он уже знал, как это сделать. Штука стоит на искусственном насыпном холмике, скос поверхности примерно сорок градусов. Когда его заряд, специально заложенный не на оси симметрии, рванет, тяжеленный локатор опрокинется вперед. Поскольку его колесное шасси отстыковано и хранится в каком-то из ближайших сарайчиков, то тяжеленная кабина не скатиться, а просто-напросто кувыркнется вниз. Мало вероятно, что после всего этого ее когда-нибудь починят, и уж тем паче в ближайшее время. А там, когда как надеялся Хаджи Назым, турецкие части оккупируют Киев, станет в общем-то не до того.

Между прочим, сержант Хаджи был бы не против оказаться в числе тех, кто войдет в город в первых рядах. Там не будет еще ни военной полиции, ни всяческих миротворцев, кои рано или поздно являются во всякие таки места, а потому получится насладиться триумфом первых трофеев. Хаджи Назым испытывал неуемное влечение к светлокожим женщинам. В первые дни захвата можно будет…

Ладно, эти мысли были сейчас не к месту, явным образом отвлекали. Ныне позволялось, пусть и через очки ночного видения, любоваться аккуратной угластостью железа. Уже сама эта культурная пауза перед фазой уничтожения являлась подарком интуитивно тяготеющему к просвещению солдату.

150. Склад БЧ

150. Склад БЧ

– Кто это были? Кто сделал? – спросил прапорщик Зеленев, осторожно извлекая кляп изо рта связанного.

– Руки… Не, ноги давай расплетай! – произнес лейтенант Матвиенко со странным акцентом – ныне в его рту не хватает нескольких зубов. – Режь к черту! – подсказал он, разглядывая как неумело ковыряется начальник склада БЧ с тонкой, и по-видимому все-таки нейлоновой, веревкой.

– Да нету ж ножа, пан лейтенант, – пожал плечами освободитель. – Бойцы, что ли? – предположил он вслух, все еще размышляя над первоначальным вопросом. Матвиенко не ответил, он массажировал языком задубевшие губы и щеки.

– Что сперли-то? – внезапно дошло до прапора самое главное, чем и обязан в первую очередь интересоваться кладовщик. Он даже перестал возиться с узлами, воззрившись на офицера.

– Давай, дорогой, давай! – поторопил Анатолий Матвиенко. Он усиленно вспоминал, как же зовут этого прапора, но разум не прояснялся. – Осторожнее! Черт! – сказал он, когда Зеленев дернул его ногу так что отдалось в ягодицах и в ребрах.

– Что, били? – участливо спросил прапорщик, наконец справившись с первым узлом. – Бойцы они такие. Копят, копят злобу, а потом… Но лучше уж…

– Какие к черту бойцы? – поморщился лейтенант. – Чечены это были.

– Чечены?! – снова удивился Зеленев.

– Давай быстрее, а! – подстегнул Анатолий. – А то… – он чуть не прикусил язык испугавшись проболтаться о взрывчатке. Прапор сразу даст стрекоча, с него взятки гладки; где свидетели, что он кого-то здесь видел.