У кого-то не выдержали нервы и с душераздирающим ором он сам прыгнул вниз. Хук даже не понял — мужчина, женщина, юноша… нет, это было просто животное, без пола, без возраста, обезумевшее от страха животное. Толпа шарахнулась вправо, раздались вопли задавленных, струйкой вытекла из-под ног кровь — теперь Хук видел и это. Две женщины с переломанными ребрами упали на колени, потом плашмя, вытягивая руки ладонями вперед, с мольбами о прощении и пощаде поползли к ногам карателей — вспыхнули свечками, замерли, обугленные, страшные, скрюченные.

— Отвечать немедленно! Ваши номера?! Хук закивал, приветственно помахал рукой. Не помогло. Отделившаяся фигурка в сером шла ему навстречу с поднятым лучеметом. Сержант. А может, и лейтенант. Это он командует тут.

Ничего, все будет нормально. Хук сделал еще три шага вперед, потом резко отскочил левее, вскинул лучемет и срезал фигурку. Упал, замер, давая возможность Крузе издали врезать по шеренге.

Теперь в толпе заревели все, это был дикий, звериный хор, поющий последнюю и страшную песню смерти.

Хук успел увернуться от четырех выстрелов. Перекатился, затаился за черной будочкой. Лишь через миг высунулся. Прямо к нему бежали шестеро.

Человек двенадцать из шеренги валялись в разных позах на крыше. Но остальные неумолимо надвигались на беснующуюся толпу. И уже летели вниз, истошно голося, первые несчастные, сброшенные самой толпой, ее отступлением, давкой.

Крузя отчаянно матерился и бил из лучемета.

Упали еще четверо в скафах, потом еще трое, двое… И только тогда шеренга остановилась. Каратели бросились врассыпную — кто влево, кто вправо. Они не видели укрывшегося за дверями Крузю, они не понимали, что itpo-исходит, но они не хотели умирать.

На мгновение толпа замерла. Потом взорвалась ревом восторга. Тут же смолкла. И начала медленно отступать от края крыши.

— Ну слава Богу, — прошептал Хук Образина. Он был насквозь мокрый — весь в ледяном поту. Он скорее согласился бы сам сдохнуть здесь, чем далее наблюдать страшную картину.

И тут сзади диким треском затрещал пулемет, счетверенный, Хук сразу распознал, крупнокалиберный. Очереди ударили в передних, отбросили их назад, к краю крыши, снова погнали на смерть, теперь уже вместе с некоторыми растерявшимися карателями. Стрельба была дикой, беспощадной. Все решилось в две минуты. Лишь три десятка распластанных тел остались на краю крыши. Еще какое-то время не смолкал угасающий истерический визг сорвавшихся. Потом наступила тишина.

Хук повернулся.

И снова ударил пулемет. Теперь фн бил прямо по нему. Это был конец.