Я не знал, чем подтвердить свою правоту, но я был уверен, что все обстоит именно так. В Зоне, скажете вы, нельзя быть уверенным ни в чем, кроме одного: Она тебя все равно обманет. Соглашусь… Но то, что я почувствовал, увидев через десятилетия задумку неизвестного Архитектора, подшлифованную Зоной, невозможно описать словами, кроме уже сказанных: «я уверен!»

Я собрался растолкать Леху и поделиться с ним своими соображениями, как мое внимание привлек новый звук, доносившийся снаружи сквозь грохот урагана: кто-то пинал ногами жестяную банку, а та, в ответ, обиженно дребезжала, подпрыгивая на камнях.

Я выглянул из окна на улицу, но сквозь плотную занавесь воды, падающей с неба, ничего не увидел. Не помогли ни ПНВ, ни тепловизор. Однако, звук приближался. Я подобрался и приготовился стрелять, при необходимости. Через несколько секунд сквозь струи дождя на поломанный асфальт перед домом вылетела старая смятая трехлитровая жестянка из-под масляной краски и весело запрыгала по лужам. А еще через секунду за ней шагнул зомби. Это было необычно: мертвяки предпочитают в холодную погоду сидеть в укрытии, а этот, смотри-ка, гулял! Я не стал стрелять: зомби в нашу сторону даже не смотрел. Он деловито доплелся до банки и наподдал по ней ногой. Вернее, попытался. Удалось это не сразу. Две или три попытки пнуть импровизированный мяч зомби провалил: промахиваясь по банке, он терял равновесие и начинал размахивать руками, пытаясь устоять на ногах. Наконец, ему удалось попасть по жестянке, и та отлетела вниз по дороге. Новоявленный футболист радостно заухал и пошел догонять свою игрушку, растворившись в темноте. Теперь только звуки пинаемой банки напоминали о необычной картине, которую мне довелось увидеть. Вскоре за шумом дождя пропало и дребезжание жестянки.

Я отошел от разбитого окна и присел у стены, где меньше капало. Дождь не собирался заканчиваться или утихать. В доме, особенно в отлогих местах было полно воды, но меня это не заботило — костюм, купленный у Воронина, честно отрабатывал свою цену. Однако, лужи не интересовали меня еще по одной причине: на меня напала странная апатия и полное безразличие ко всему, что не имеет отношения к моей цели. Я сидел у стены и думал только о том, как мы пойдем через Припять, на каждом шагу встречаясь с тяжелым прошлым, как мы достигнем завода, как спустимся в подземелья. До этого момента я довольно отчетливо представлял наш маршрут, будто во мне открылся дар предвиденья. А что произойдет после того, как мы спустимся в подземелья, для меня было прикрыто плотной шторой. Плотнее, чем дождь за стеной. Когда наступило время лехиного дежурства, я растолкал напарника и рассказал ему о странном видении. Ледокол только пожал плечами в ответ. Я улегся в облюбованном «Долговцем» углу и уснул.