Обнаружив на Агропроме стаю, в смысле группу, американских солдат, Умник не согласился с предложением Герды загрызть их. Если бы в них надобности не было, Дядька Семен их бы сюда не привел. Не сами же они пришли. Акелла предпочитал в таких делах полагаться на мнение далекого пса. Как скажет, так и сделаем.

На крыльце стоял на посту «зеленый берет» с винтовкой в руках. Еще выстрелит с перепугу, будем его жестко брать, решил компьютер. Акелла прыгнул с места. Только вольные бродяги Зоны, прошедшие не один десяток километров по ее дорогам и тропам, представляют себе удар чернобыльского пса. Только что ты стоял на ногах, и вот уже небо и земля водят вокруг тебя хоровод, воздуха в легких нет, и никакой возможности вздохнуть. После этого надо на четвереньках метнуться в сторону и попробовать подобрать оружие. Иначе в тебя вцепятся клыки, и смерть твоя станет лишь вопросом времени. От одной до двух секунд, в зависимости от толщины защитного костюма.

У солдата таких проблем не было. Ударившись затылком о дверной косяк, он потерял сознание, и необходимость что-то делать отпала, как лист сухой от дерева родного под ветра хладного порывом. Старая японская танка. Умник оценил его состояние, как удовлетворительное. Очнется минут через десять. Повезло, что каска на голове оказалась. Герда ткнула носом Дядьку Семена в бок и резко отскочила. Зачем девочке-красавице лишние шрамы? А то тут у всех привычка спросонья ножами махать. Умник слова не успел сказать, как Акелла глухо заворчал у дверей. Дядьке этого намека хватило. Понял, что спасательная команда пришла. Спрятал свою железку острую. Она у него издалека была. Подарок друга. Двадцатисантиметровое лезвие из инструментальной стали, куда там хваленому булату, резало гвозди, как бумагу. Не было на рукоятке упоров, но не боялся владелец наносить удары сверху вниз. Из вечного самшита были сделаны накладки, и не скользили по ним руки. Хочешь коли, хочешь, руби врага широкими взмахами. На лезвии под рисунком декоративным в скромном кружочке стоял знак мастера, знаменитый на весь Восток.

— Ух, вы, мои маленькие, — стали обниматься.

Акелла в темноте улыбался. По его прикидкам, он был раза в два больше и в полтора раза тяжелее старого вожака неправильных псов. Почесав за ушами лохматых гонцов, Дядька Семен собрал винтовки, сложил их у стены и зажег свет.

— Подъем! — рявкнул он.

На бытовом уровне русский уже все знали. Обед, отбой, заткнись. Понимали.

Соскочили все с кроватей и застыли неподвижно. Раз, два, три, морская фигура, замри! Считалочку детскую никто не говорил, да и зачем? У дверей стоит пес, величиной с пони, зубы, как у акулы, только в два раза больше. Нет, в два с половиной. А у стены такой же кошмар, чуть-чуть поменьше. А из дверей ноги неподвижные в армейских бутсах торчат. А капрал Гонсалес чемпион бригады по боевому многоборью. Был.