– Что-то вишневое, – он торопливо отпил и поставил перед Костей полупустой стакан.

Костя поковырял в тарелке мясо – ему предстояло осилить целую порцию.

– А давай! – Отчаянно сказал он.

В халупу, гордо именуемую базой, Константин вернулся к одиннадцати. Петр высунулся из-за диванной подушки и, убедившись, что это свои, снова лег.

– Так и валяешься?

– Почему? Вставал. В туалет.

– Ужинал?

– Не-а.

Петр был под хмельком.

– А меня в партию Нуркина записали, – похвастал Константин.

– Круто… – вяло отозвался Петр.

Костя помаялся в прихожей и, разувшись, прошел на кухню. Ему почему-то запомнилось, как стояла кастрюля, – на левой конфорке, у стены, теперь же она передвинулась вправо. Он заглянул под крышку – раньше макарон было больше. Косте стало обидно – не из-за макарон, естественно, из-за вранья. Или это нервы? Подумаешь, поел… Но врать-то зачем? «Вставал в туалет». Водку тоже там пил, в туалете?

Происходит с ним что-то, понял Костя. Не в порядке командир, переживает. Он на этих ублюдков надеялся, а они его кинули. А я тут со своими макаронами…

В дверь постучали. Нельзя сказать, чтоб для Константина это было неожиданностью, тем не менее, он вздрогнул. Выбрав в клетчатой сумке автомат без смазки, он пристегнул рожок и на цыпочках вышел в коридор. Петр, не такой уж и пьяный, передернул затвор «Макарова».

– Ребят! Только стрелять не надо, ладно? – Крикнула с лестницы Людмила.

– Мы и не собирались, – пробормотал Петр, открывая.

– А стволы для тараканов приготовили? У вас, оказывается, звонок не работает.

– Ты забыла что-то, или так, в гости?

– У нас там воды горячей нет. Помыться пустите?

Запев стандартный, отметил Костя. Зато верняк.