Выйдя из-за угла дома, я увидел тех самых мужиков, которые хотели прищучить меня около лаборатории. Они старательно делали вид, что спешат. Теперь я знал про них одну очень важную для меня вещь - как вояки они никакие. Обычные мужики, которых выучили делать несколько простейших вещей, но не более того. Я вскинул автомат и засадил очередь поверх их голов.

    - Ложись!

    Похоже, исполнение этой команды им преподавали прежде всего, потому что они плюхнулись с редким проворством.

    - Не двигаться!

    Они привыкли чувствовать свое превосходство с рождения. Ну еще бы - кроме них, автоматического оружия на территории практически ни у кого не было, да еще в таком количестве. Поэтому ни о каком активном сопротивлении им и речи быть не могло, разве что мелкие стычки партизанского характера, больше похожие на акты отчаяния. Да и те, полагаю, давно закончились, поскольку никакие партизанские действия не способны продлиться сколь-нибудь долго без внешней подпитки - продовольствием, фуражом, одеждой, оружием, медикаментами. Здесь о подобном даже мечтать не приходилось, слишком велик уровень бедности, люди и так еле сводят концы с концами. Возможно, встреченные мной Медведи представляют собой потомков таких партизан, приспособившихся к почти автономной жизни в лесу. Правда, утверждать это я бы сейчас не взялся. Словом, островитяне без особого труда заняли и удерживают доминирующую позицию, каким-то образом подкрепив ее почти религиозным поклонением своему предводителю. А уж дальше в действие пошли слухи, многократно искажаемые и приукрашиваемые при передаче из уст в уста. Как раз в этом ничего удивительного нет. Поэтому подданные Лося-Кононова только выглядят грозно, а на самом-то деле у них нет никакого опыта ведения боевых действий, разве что карательных экспедиций, что далеко не одно и то же. Воевать и наказывать вещи хоть где-то и схожие, но в чем-то принципиальном очень разные. Если солдаты и офицеры в бою знают, что рискуют собственными жизнями, то каратель, в общем-то, на активное сопротивление не рассчитывает. А если его получает, то теряется и отступает.

    Дальнейший мой путь до склада прошел без приключений, хотя я всячески сторожился, стараясь не подставиться под пулю. Огромные ворота распахнуты и ни одной живой души не видно. Я встал сбоку от проема и некоторое время  вглядывался в темноту ангара, пока глаза не привыкли к царящему в нем полумраку.

    - Эй! - крикнул я. - Олег Васильевич! Поговорить бы надо.

    - Не о чем нам говорить, - неожиданно близко раздался его голос.