— Человек… подожди.

Прежде Валентайн ни разу не слышал, чтобы гроги разговаривали по-английски. Удивленный, он вернулся к морозилке.

— Это… сделал… ты? — спросил грог, указывая на повязки вокруг головы и груди. Голос у него был низкий, дребезжащий, как будто камни катились под горку.

— Да, — кивнул Валентайн.

— А еда… питье… тоже ты? — Он попытался сесть, но безуспешно. Зато ему удалось поднять свою косматую голову. Он поднял заостренные, как у летучей мыши, уши, их кончики вытянулись в сторону Валентайна. — Почему?

Вместо ответа Валентайн пожал плечами, но тут ему пришло в голову, что грог может и не знать, что означает этот жест.

— Ты очень храбро сражался. Считай, что я отдал тебе дань за это. Ты меня понимаешь?

Грог задумался, прикрыв глаза.

— Нет.

— Я хочу сказать, что считаю тебя смелым, настоящим бойцом. И вот решил помочь.

Грог издал глубокий, скрипучий, похожий на смех звук.

— Нет… человек. Твои… слова… я… понял. Но… твою… цель… нет.

— В этом мы похожи. А теперь я тебя оставлю. Надеюсь, все будет в порядке.

— Спасибо… тебе. Но теперь… я у тебя… в долгу…

— Нет.

Существо перевернулось на живот. Опираясь на мускулистые руки, грог отжался от пола и подтянул сначала одну, потом другую ногу к животу размером с крышку люка. Он с трудом поднялся на ноги, помогая себе рукой, как ребенок, отталкивающийся, чтобы сдвинуть с места салазки. Его качнуло в сторону двери, и Валентайн бросился поддержать раненого, забыв, что вес грога легко может раздавить его в лепешку. Но грог протянул свою пятифутовую лапу и оперся о стену.

— Нет! — произнес он, переведя дух. — Я должен… отплатить тебе. Пожалуйста… задержись… еще на день.

«Это становится все интереснее», — подумал Валентайн.

— Ладно, — сказал он. — Один день.

— Познакомимся… как это… принято… у людей… Я — Ан-Ха… Крольф… Мергрумнеорнем.