Ан-Ха открыл сундук и принялся ворошить сложенные в нем вещи. Наконец он вытащил простой синий балахон, напоминающий кимоно, — любимую одежду Золотых.

— Совсем неплохо, — сказал Валентайн, прожевывая еще один кусочек корня. — Напоминает свежий хлеб. К нему бы мелассы. Что это?

— А я тебе не сказал? Это и есть сердечный корень — главная пища нашего племени. Чтобы его получить, не нужно ничего, кроме любой почвы, будь то чернозем, засушливые земли, просто грязь, да времени. Он растет почти круглый год, пока вода не замерзнет, хотя зимой его рост замедляется.

Грог сменил порванную и грязную робу на выбранный им синий балахон. Они коротали время за разговором о бывшей библиотеке и о том, где именно может находиться арсенал.

Они дождались темноты и вышли из дома, едва заслышав шипение и свист вползающего в гетто поезда. Валентайн был во всеоружии: заряженный револьвер в кобуре на бедре, сабля — за спиной, под черной шинелью, рукоять торчит из-под воротника. Ан-Ха по-прежнему обходился своим пятидесятым калибром, перехватив его посредине ствола. Кроме того, под новой робой грог прятал паранг Валентайна.

Они пересекли центральную часть гетто — нечто среднее между ухоженным садом и диким нарком. Возле поросшего лилиями пруда отдыхали овцы.

Ан-Ха шел, выпрямившись во весь рост.

— Сюда, мой Дэвид.

Грог завел его в небольшой дворик возле еще одной хибарки. Валентайн увидел (и почуял носом), что по соседству, в центре поля, находится сортир. Ан-Ха остановился и, опершись на винтовку, взглянул на простиравшийся впереди луг.

— Здесь могила моих сородичей, — тихо и медленно произнес Ан-Ха. — Когда Хай-Хефл пришел к власти, они свалили тела в выгребную яму. Там, среди мертвых, и мои родители, и Главный Старейшина, и еще много тех, кто оказывал сопротивление. Вперемешку с теми, кого просто захватили под горячую руку.

Ан-Ха снял свои шлепанцы и погрузил длинные пальцы ног в землю.

— Мои жена и сыновья тоже здесь. Я хотел, чтобы они ушли с той «десятиной» в Канаду, но она не пожелала расставаться с близкими. Две тысячи Золотых лежат в этой земле. Говорят, если прислушаться, можно услышать их стоны. Мне рассказывали, что сначала, по примеру вас, людей, мое племя растило здесь цветы. Но однажды, когда уже была построена стена, этот Генерал, который признает либо повиновение, либо смерть, явился сюда с инспекцией. Увидев множество прекрасных цветов, он велел их вырвать, а на их месте поставить уборные и всем подряд ими пользоваться. Первым, конечно, вызвался Хай-Хефл, который всегда найдет, как сильнее оскорбить представителей своего же племени. Одно время они даже водили сюда в конце дня рабочих с железнодорожной станции. Золотые отказываются пользоваться туалетами в Пещере, которую строит этот Генерал. Они ходят в кусты у реки или же терпят до дома.