Тут в рассказ вмешался Ан-Ха:

— В конце концов Большой Человек пришел нам на помощь. В продовольствии, которое он отправлял Золотым, работающим у Генерала, он спрятал несколько ружей и гранат. Этого, конечно, было немного, но позволило им выбраться из своего загона.

— Я велела им разнести всю базу в клочья. И после этого уже дело заключалось лишь в том, чтобы вместе с твоим «дядюшкой» попытаться обнаружить вас одновременно с Генералом.

— И что случилось с базой?

— Их огневая мощь была все еще велика, хотя потери огромны. А мы затеяли сразу две спасательные операции: более скромную — ради тебя и более серьезную — по освобождению все еще остававшихся на базе грогов. В общем, я думаю, какое-то время нам не придется беспокоиться насчет «Ломаного креста». У них почти не осталось Жнецов. Может, им и удастся возобновить свою операцию, но на это уйдет время. Их бункер остался нетронутым. Нам не удалось проникнуть в самое их логово. Чтобы взорвать его, понадобятся команды Медведей.

Ан-Ха зевнул, обнажив клыки:

— Ха! Зачем, если за это дело возьмутся Золотые? Уж раз мы хорошие строители, то и разрушать умеем не хуже. Мы и сейчас уже используем мощные механизмы для пирамид, в которых похороним своих умерших. Над бункером «Ломаного креста», само собой.

— Старый конь, — сказал Валентайн. — А я-то думал, что маятник благодарности снова качнулся и он на твоей стороне. А выходит, я опять у тебя в долгу.

Грог дремал, его глаза были закрыты, так что ему пришлось прибегать к человеческой манере выражать несогласие, качая головой.

— Я уже говорил тебе, что между братьями разговор о благодарности неуместен, мой Дэвид. А лично мне всегда хотелось видеть мир шире.

— Нам тоже есть чему у вас поучиться. Этот сердечный корень запросто может расти на любой ферме Озарка. Везде, где только живет человек, есть вода и… удобрения. Так что идея вполне заслуживает внимания.

— Это можно организовать. У меня в мешке есть споры корня, ни один Золотой без них не путешествует.

— Что ты думаешь, Али? Мы ведь отправимся домой?

— Тебе надо еще немного прийти в себя. Почему ты всегда так торопишься?

Валентайн улыбнулся:

— Потому что жизнь коротка. Благодарение Богу. Она удивленно подняла брови и продолжала перебинтовывать его ногу.

Валентайн чувствовал, как сон снова наваливается на него. Он посмотрел на Ан-Ха. И подумал, что было бы, если бы Кошка и грог не встретились. Его больное сознание беспокоило его больше, чем израненное лицо. От чего они спасли его: от быстрой смерти или от бесконечной жизни? Он вспомнил тот узел, который сжался у него в животе, когда он понял, что его жизнь вот-вот оборвется. Разговаривал-то он тогда смело, но это были лишь слова, которые он едва выдохнул от боли. И когда холодное дуло пистолета уткнулось бы ему в затылок, то каким был бы его ответ? И каким стал бы его выбор? «Вопрос для философов», — как сказал Генерал.