На центральной улице Солнечногорска мертвяков ещё прибавилось, всерьёз так. Было уже страшно, даже то, что машина открытая, вызывало некую опасливую неуютность. Ещё на первом прямом отрезке Пятницкого шоссе мои «ученицы» расстреляли одиннадцать зомби, причём некоторые из них стали на диво прыткими и даже осторожными. Мы несколько раз заезжали во дворы, и в общем-то не зря. Дважды нам удалось прикрыть погрузку беженцев в машины, а заодно подсказать им, где разжиться оружием.

Затем мы снова проехали от начала и до конца города по главным улицам, несколько раз занимали позиции на перекрёстках, где сами на себя подманивали бродящих по улицам мертвяков. Те подманивались, и наши достаточно ловко их расстреливали. Я, сидя за рулём, переложил себе под бедро ПБ со снятым глушителем, а под рукой держал автомат на случай крайних обстоятельств, но они так и не наступили. Хотя несколько опасных атак на нас было. Не морфы, а так, мертвяки из «ветеранов», с перемазанными кровью харями, но всё же быстрые. А двое так и вовсе из засады кинулись. Но для всех хватило Маши, она била по ним из карабина без промаха.

Так мы перемещались по городу примерно до полудня. А затем нас начали звать из распахнутого настежь окна на четвёртом этаже жилого дома. Звать панически, так, что стало ясно — мертвяки ломятся через последнюю преграду. Мы обеими машинами рванули во двор. Я свистнул Лёхе, на бегу откидывая приклад переделанного АКМ, и вдвоём с ним мы побежали в подъезд. Надо было для таких случаев дробовики брать, но… хорошая мысля известно когда приходит.

И сразу же на входе в подъезд я напоролся на двух неподвижно стоящих мертвяков, мужчину и ребёнка лет десяти. И чуть не напоролся фатально, глаза не успели адаптироваться после уличного солнца к подъездной темноте. Среагировал я скорее на запах, чем на зрение или слух. Полуразложившаяся рука вцепилась в разгрузку, в наплечный ремень, меня толкнуло назад, оскаленная жуткая морда приблизилась чуть не к самому лицу. Не знаю, кто именно меня спас, Лёха ли, успевший ударить сбоку ногой напавшего мертвяка, второй ли мертвяк, бывший раньше ребёнком, который помешал первому, пытаясь в это время броситься на меня тоже, но вырваться и выстрелить я успел. Две короткие очереди уложили обоих мертвяков на грязные лестничные ступени, эхо стрельбы звонкими волнами отразилось от стен, пронеслось по подъезду.

Я с облегчением перевёл дух, Лёха на это время выдвинулся вперёд. Нет, нигде уже, кроме твоей собственной берлоги, нельзя расслабляться, ни на секунду. Эта способность стоять неподвижно и беззвучно, схоронившись в тёмном углу, делает мертвяков ещё опасней. Одно дело, когда ты его видишь, когда он идёт к тебе и ты можешь решить, что предпримешь, и совсем другое, когда ты открываешь дверь и обнаруживаешь за ней адскую тварь, которая не знала, как дверь открыть, и замерла в нескольких сантиметрах от неё.