И он шел. И тысячи рабов падали пред ним на колени, чтобы спустя минуту встать уже свободными!

Иногда Гору начинало казаться, что святость – не просто слова и его прежний уровень Тшеди практически восстановлен. И он не слышит передвижения электронов в логических цепях интеллектуальных машин только вследствие отсутствия таковых в этом заброшенном мире. Однако, немного собравшись, он понимал, что это не так. Он уже чувствовал слабую пульсацию искусственного разума внутри храмов, раскинувшихся по Боссонской провинции, однако не мог сделать его шепот четче и ближе. Как раньше пока еще он не мог проникнуть сквозь стены храмов и толщу разделявшего их пространства.

И все же прогресс присутствовал налицо – Гор работал с тысячью не сложных компьютерных устройств и мог контролировать их одновременно. Пусть ошейники являлись простейшими из «думающих» механизмов, но все же они были таковыми! А это значило, что рано или поздно Гордиан станет Тшеди – «сверхчеловеком», как и раньше.

Не раз и не два у Гордиана Рэкса возникал сильный соблазн каким-то образом использовать внезапно обрушившуюся на него популярность и попробовать пробиться в единственные лидеры восстания. Учитывая массовое поклонение его персоне со стороны рядовых сервов, подобный план действий не представлялся совершенно фантастическим. Конечно, он не являлся виликом или дационом, но при надлежащей аккуратности, размышлял Гор, вполне смог бы потеснить и Трэйта и Сабина. Однако по здравому размышлению падший демиург решительно отказался от подобных претензий. Взваливать на себя ответственность за рабский бунт в Боссоне, сугубо местечковый в масштабах необъятного Искусственного Мироздания, показалось ему глупостью со всех точек зрения. Прежде всего, вероятность победы плохо организованной рабской массы над Эшвенским Королевством – мощнейшим из местных государств – представлялась Гору крайне мало вероятной. И хотя шансы на победу рабов, ввиду их подавляющей численности, существовали, Гордиан был не склонен их переоценивать. Из опыта политической истории Гор отлично знал: при надлежащей организации государственная машина всегда одержит верх над бунтовщиками.

Но дело, собственно, заключалось даже не в этом. Лидерство в восстании предполагало не просто приверженность делу сервов. Оно предполагало тотальное погружение в местные проблемы, политику, экономику, военную стратегию и миллион прочих сфер деятельности, которыми необходимо будет заниматься в процессе схватки с рабовладельцами. И хотя Гор искренне сочувствовал сервам, полностью разделял их убеждения, уделить бунту все свое время он был просто не в состоянии.