– Дионэль! Не лезь в дела взрослых!

– Папа, да пойми ты, если бы не он, то Лайон и Ниара погибли бы! Он их спасал – потому лианы и выдали его тебе. Папа, неужели ты такой… злой? – Ярость неожиданно потухла, и яркие глаза девочки заполнились слезами. – Так же нельзя… Нельзя так…

– Дионэль, Дионэль… – вздохнул Старший, обнимая ее. – Ты еще слишком мала, ты многого не понимаешь. Я не могу отпустить его. Пусть сейчас он добр и чист, он очень молод, но люди – самые жалкие существа в мире, пройдет несколько лет – и от его доброты не останется и следа. В его душе будут только жадность и злость, честолюбие и гордыня – и ничего светлого и святого. Таков путь всех людей. Я не могу ни отпустить его, ни оставить жить среди нас.

– А вдруг…

– Вероятность этого очень мала, милая. Людей изменить нельзя, они навсегда останутся такими, какие есть. И к тому же он маг Жоффера. А этот Высший – воплощение всего самого худшего, что только может быть в людях. Получается, ты предлагаешь отпустить лазутчика врага на свободу только из-за одного благородного поступка? Так нельзя. Он вернется – и расскажет о нас, о блуждающем портале, который ведет сюда, своему хозяину, а тот может собрать своих магов и атаковать. И однажды на нашу землю вступит войско людей. Воитель знает, может статься, что и этот мальчишка будет среди тех, кто огнем и мечом выжжет наш маленький мир.

– Так не будет, – как-то равнодушно ответила она.

– Так вполне может быть, – возразил эльф. И похолодел, неожиданно поняв, что сейчас уговаривал не Дионэль, а себя.

Хотя… Он ведь прекрасно знал, что от мальчишки никакого вреда быть не может. Даже если Жоффер получит уверенность в том, что портал ведет на окраину маленького эльфийского поселка, нападать он не рискнет. Да и потом не рискнет – Воитель спутал все карты и Высшим магам, и эльфам. Так что вреда от Ламога никакого нет. Тогда почему?

А что скажут в поселке? Впрочем, какая ему разница – он Старший и вправе менять свои решения. Только за каждое из них придется отвечать…

– Папа… Зачем ты так? – Дионэль снова всхлипнула. – Я думала, ты поможешь спасти его…

– Я сам приговорил его к смерти, – эльф снова посмотрел на дочь. – Не забывай об этом.

– Но может…

– Нет, – оборвал он девочку. – И не возвращайся к этому разговору, я сказал свое последнее слово.

Легкий вихрь вырвался из его рук и пронесся мимо. Только тихий голос дочери продолжал звучать в его голове:

– Я не думала, что ты такой.

Удрученная Дионэль вышла из дома и спустилась к подножью дерева, где ее ждали остальные. Грустно посмотрев на Ниару и Лайон, она покачала головой.