Клянусь, где-то пахнет барбекю.

Я говорю не о горящей плоти — этот запах мне знаком слишком хорошо. Я имел в виду мясо, настоящее мясо — горьковатый привкус углей на языке, запах кипящего жира, специй, пряного сока. Сегодня я командир; я поднимаю сжатый кулак и останавливаю отряд.

Знаете, запахи имеют громадное значение во время патрулирования. Это такая же часть общей картины, как и то, что ты видишь, слышишь, осязаешь. Они говорят о многом: о мертвых телах и о том, как давно они пролежали, о разряженном оружии, об утечке топлива; а свежий воздух из далекого вентканала может подсказать путь к спасению. Конечно, и твой запах способен многое поведать о тебе врагам.

Итак, сколько же осталось Саранчи?

Маркус медленно, не моргая, осматривается по сторонам, словно робот, сканирующий окрестные здания.

— Дом, что это, по-твоему?

— Ты тоже унюхал?

Возможно, кое-кто в этом городе пытается вести нормальную жизнь. Он, наверное, будет утверждать, что это один из обычных летних деньков, какими мы наслаждались много лет и много войн назад. Люди продолжают жить даже после миллиардов смертей. Даже я. Даже оставшись без жены и детей. Человек всегда найдет причину, чтобы жить.

Маркус медлит, неторопливо втягивает воздух, но не снимает с плеча автомат.

— Собака, — наконец говорит он. — Да, собака. Пережаренная.

Коул хихикает:

— Оставьте мне ножку. Или две, если это одна из мелких визгливых шавок.

— Черт, эти бродяги жрут все подряд, — ворчит Бэрд. Он не собирается тратить время на беженцев, пренебрегающих защитой государства. Да и остальные тоже. Что до меня, то я с трудом вспоминаю, что они наши соплеменники. — Может, в конце концов они начнут поедать друг друга и сэкономят нам несколько зарядов?

Они сами выбрали свой путь. Бродяги имеют возможность работать, служить в вооруженных силах Коалиции Объединенных Государств и получать пищу, как и все мы, но эти упрямые выродки до сих пор предпочитают разыгрывать независимость. Можно подумать, сейчас она имеет какое-то значение.

— Очень патриотично, — роняет Маркус и продолжает прокладывать путь через завалы мусора.

Но Бэрд понял намек. У каждого из нас есть право выбора, но глупо придерживаться законов своего племени, когда человечеству грозит полное уничтожение. Все разумные существа должны объединиться.

Нет, это хуже, чем глупость. Это самоубийство.

…И вот началось. Земля под моими ногами мелко задрожала.

Маркус утверждает, что обоняние — одно из самых сильных наших чувств. Именно запах воздействует на нас сильнее, чем другие раздражители, и быстрее привлекает внимание. Что ж, его отец был ученым; Маркус должен знать, о чем говорит. Но только не здесь. В городе ощущение идущей из-под земли мелкой дрожи прогоняет все остальные впечатления. Эта дрожь говорит о приближении Саранчи. Ты чувствуешь ее споим нутром. Подземные обитатели поднимаются на поверхность.