«Интересно, а почему я не вижу ни одного сатра?» – подумал Глеб, выкинул окурок, сунул руки в карманы и шагнул на асфальт.

Чтобы добраться до дверей фонда, ему нужно было пройти через одноэтажную постройку с надписью «Охрана» над входом. Постаравшись сделать равнодушное лицо, Погодин на деревянных ногах вошел внутрь, остановился у турникета и сказал дежурному, вопросительно взглянувшему на него из-за перегородки:

– Я к господину Декатину.

– Простите, но уже поздно, фонд не работает, – покачал тот головой.

– У меня очень важное дело! – повысил голос Глеб. – Личного характера!

Охранник досадливо дернул уголком рта, но, сохраняя вежливый тон, ответил:

– Прошу прощения, но фонд закрыт. Я рекомендую вам зайти днем, в рабочее время.

– Но Декатин-то сейчас здесь?

– Не могу вам сказать. Заходите в другой раз.

По голосу охранника Глеб понял, что лимит вежливости по отношению к странному посетителю исчерпан, однако отступать не собирался. В конце концов, другого раза может и не быть.

– Мне очень нужно встретиться с Василием Леонтьевичем! Помогите мне, а?

– Послушайте! – Охранник выпятил челюсть. – Я же русским языком вам говорю: поздно уже! Прохоров!

Из двери по ту сторону турникета появился еще один охранник, сурово взглянул на дежурного.

– Чего?

– Проводи гражданина. И дверь запри. А то шляются все кому не лень…

– Прошу вас. – Прохоров прошел через турникет и слегка подтолкнул Глеба. – Прошу, прошу!

Погодину ничего не оставалось, как покинуть помещение. Оказавшись на крыльце, он услышал, как дежурный раздраженно произнес:

– Ходят тут… Декатина им подай. Уроды…

И тотчас же раздалась трель телефона.

– Охрана, Григорьев слушает. Что? Да, все в порядке. Когда? Сейчас? Слушаюсь!