Мэдди переключила назад, желая посмотреть на гонки «ХотВилс», но на этом канале по-прежнему шла та сексуальная реклама. Мэдди вздохнула и выбрала опцию «пропускать данные о спонсорах». Ее банковский счет уменьшился на 2 доллара 49 центов за привилегию не смотреть рекламу. Она уставилась на логотип «Трека Атлантиса», пока едва слышно играла рэгги-версия «Нет в жизни радости». Наконец логотип пропал, а на экране появилось изображение стадиона «ХотВилс», но Тэмми и Моники нигде не было видно, а видеоизображение дергалось так, словно съемка велась с места боевых действий. Мэдди пришлось всматриваться несколько секунд, прежде чем она сообразила, на что она вообще смотрит.

Это было шасси гоночной машины «ХотВилсМаксТракс», и камера болталась между ног водителя, который не надел шлема, а потому ему ничего не мешало извергать ругательства в камеру, пока он проделывал невозможные повороты на абсурдной скорости.

Мэдди вскочила столь стремительно, что едва не врезалась в экран.

Машину вел Менискус.

Даже в своих самых диких фантазиях Менискус и вообразить не мог, что попадет сюда. Это оказалось лучше, чем любая игра — что ж, могло бы оказаться лучше, если бы только он имел хоть малейшее представление, как этой штукой управлять. Менискус нажал на кнопку «загрузка», и машина послушно въехала в желобок на вершине трека. Он растерялся, не зная, что делать дальше. Но тут в дело вмешалась гравитация, и Менискус заскользил вниз, поворачиваясь против часовой стрелки внутри трубы так, что почти завалился на бок и с шумом мчался вперед в неуправляемой машине. Он принялся наугад щелкать переключателями и нажимать на все, что под руку подвернется. Его глаза расширились, когда приборная доска зажглась и стала закидывать его кучей информации, которую он не успевал обдумать. Нога, словно на автомате, надавила на педаль газа, и машина пулей полетела вперед, оставив позади желудок Менискуса и большую часть кишок. Ему показалось, будто глазные яблоки забились как можно глубже в глазницы.

Снаружи дорога выглядела гладкой, но стоило по ней покатиться, как вселенная завибрировала быстрыми и резкими толчками. Менискус преисполнился незыблемой уверенности, что отныне он будет рассматривать теорию струн с точки зрения самой струны. Руками, дрожащими от силы сопротивления машины, он крутил руль, направляя капсулу по первому кругу, задевая штрафные фонари и вызывая волну искр и воплей. Попытался притормозить, но не сумел справиться с заносом и с безумной скоростью, выделывая спирали, понесся по прямой. Менискуса стошнило, рвота попала на ветровое стекло — автоматически сработали внутренние дворники, причем весьма своевременно, так что он успел разглядеть невероятный поворот впереди, где труба вздымалась к небу.