Кейлонгские жрецы не собирались сдаваться. Тэйон Алория понял, что происходит, раньше, чем сами сражающиеся. Чётко структурированный образ, обозначавший лаэссэйский флот, словно расслоился в сознании магистра воздуха, распадаясь на спутанный, бессмысленный комок ничем не связанных отдельных точек.

Коммуникации! Имперские твари разрушили сеть коммуникаций флота!

Слаженные атаки лаэссэйцев не смешались. По крайней мере не сразу. Но кристаллы, установленные на мостике каждого судна, были разбиты, маги, чьи сознания были связаны с камнями, лежали в коме или погибли, а остальные вдруг обнаружили, что не могут послать даже простой мысленный зов, что их голоса и мысли «тонут» в вязком молочном мареве.

На флагманском корабле застывшая перед картой адмирал д’Алория поняла, что полностью отрезана от командования. Таш подняла голову, встречая взгляд начальника штаба. Тело Динорэ сломанной куклой лежало на полу — живое, хвала небу, всё-таки живое! — в кресле напротив бескостно осел маг, который после обморока пожилой волшебницы взял на себя её обязанности. Где-то снаружи раздался треск раздавленного в щепки дерева и ровный, твёрдый голос капитана её флагмана.

Теперь каждый корабль был сам за себя. При использовании «метательной» тактики это означало огромные потери. Команды знали, что им нужно делать и как это делать, но без координации с другими судами, лишённые поддержки бескомандных «сюрикенов», они теряли львиную долю эффективности.

На этот раз не было ни автоматических порывов, ни необдуманных решений. Тэйон прекрасно осознавал, и что он должен сделать, и риск, которому подвергал себя. Кейлонгские жрецы разбивали любую магию, которую против них пытались применить, и единственное, на чём они обломали зубы, — древние заклинания, наложенные Нарунгами ещё при основании дворца. Ну, во всяком случае ещё до того, как правители стали вырождаться. Сейчас в распоряжении магистра Алория было одно такое заклятие: то ли карта, то ли аналитическая система, вплетённая в покрывающую пол мозаику. Вот её он и использовал.

Тэйон просто собрал мерцающие вокруг него магические поля и бросил их к потухшему тактическому столу, рядом с которым застыла госпожа адмирал, своим собственным неверным, израненным шеренизом сознанием связывая их в единое целое.

Коммуникативная сеть флота вновь вспыхнула, возвращаясь к жизни. Это было невозможно. Разбитые камни по определению не могли работать, и тем не менее они продолжали выполнять свою роль. Маги, чья ментальная сила поддерживала связь, были выведены из строя, и всё-таки сообщения продолжали передаваться по назначению. У простой магической карты, начертанной на полу одного из древних залов, имелось куда больше функций, чем служить игрушкой впавшим в детство правителям.