Нет, но он-то полагал, что речь идет только о металлическом оружии. Как же нужно было испугаться этих самых микрокомплексов, чтобы вообще все на землю побросать! Вот идиоты…

А с другой стороны, ситуация приобретает несколько жутковатые очертания. Влад вспомнил взметнувшуюся из высокой редкой травы пятнистую лапу с судорожно растопыренными когтями и почувствовал себя совсем неважно. Да на такую тварь — только с карабином и с егерем! А тот ее — с улыбочкой и голыми руками. То ли задушил, то ли хребет сломал…

Значит, оружие применять нельзя. Кстати, надо будет спросить у Чаги: что будет, если все-таки применишь? Запрезирают? Ну, это на здоровье… Только ведь скорее всего загонят в рощу и подпалят с трех сторон. Ладно. Решено. Без оружия так без оружия.

…И что же у нас в активе? А ничего в активе! Юношеское увлечение капоэйрой у нас в активе. Ну еще, может быть, общая физическая подготовка неплохая. Была. До так называемой посадки и сотрясения мозга. Ох, Влад, переломят тебя здесь об коленку при первом удобном случае. Как сушняк. С пушечным треском.

И зачем они откочевали в спокойные степи? Изучать нечего, металл куда-то исчез. Чага говорит: не раскуклился еще. Шутит, наверное. Хотя после паучков этих дикорастущих, кажется, уже во что угодно поверишь. Вплоть до почкования осколков.

Влад ударил пятками Седого и поравнялся с Чагой.

— Ну что, Чага? Может, вернемся?

— Куда?

— Откуда пришли.

— Там металл, — напомнила она.

— Да уж лучше металл, — буркнул Влад.

— Ты как женщина. — Чага усмехнулась. — Только о нем и говоришь.

— Что делать, Чага! Металл — враг. А врага надо знать.

— Мать тоже думала, что знает его, — задумчиво молвила Чага. — А металл ее убил.

Влад фыркнул.

— Что она там знала! Что вы вообще о нем знаете! Ты, например, много о нем знаешь? Как он движется? Почему растет?

— Это вообще незачем знать, — возразила Чага. — Я чувствую, когда он идет. И вовремя ухожу с его дороги.

— Интересно! Чем же это ты чувствуешь?

Чага сказала.