— Ничего не понимаю, — признался Влад, озираясь. — Здесь что, стало опасно?

— Нет, — сказала Чага. Подняла ковшик, осмотрела. Ковшик был хороший, новый. Вернулась к разложенному на земле скарбу, положила находку рядом.

— А чего же они тогда испугались?

— Нас, — негромко отозвалась Чага, развязывая тюк.

— Не может быть! — поразился Влад. — Когда ж они узнали?..

Чага вздохнула.

— В степи не скроешься…

Так… Система оповещения у них, надо признать, на уровне. Видимо, тут же разослали гонцов по всем семействам… И те, в свою очередь, тоже… Влад еще раз оглядел балку и почувствовал себя неуютно. Все-таки одно дело, когда ты сам избегаешь людей, и совсем другое, когда люди избегают тебя… Милые, славные люди, готовые в любой момент изломать тебя голыми руками…

Ясно, как воочию, он снова вдруг увидел грязь, медленно продавливающуюся между чистыми пальцами хищно ступающей ноги, и от ненависти потемнело в глазах… Хватит! Побегал я от вас! Теперь вы от меня побегайте!.. Балка была брошена, как селение, отданное завоевателю без боя…

Прихрамывая (все-таки повредили коленку, мерзавцы!), Влад подошел к купальной яме бросить в загоревшееся лицо горсть воды, но, увидев отражение, задержал руку. Хорош! Лоб рассажен кистенем, щека ободрана… Завоеватель. Железный хромец.

Запрокинул голову, осмотрел кроны и, выбрав дерево, полез за топливом. Сбрасывая хорошую сухую ветвь, увидел сквозь разрыв в листве Чагу. Низко опустив голову, она сидела на корточках возле гаснущего костра, и в руке у нее был обломок ветки, о котором она, кажется, забыла. Бедная девочка… Угораздило же тебя связаться…

Впрочем, когда он доволок ветвь до места, костер уже исправно пылал, а сама Чага усердно вычесывала Седого.

— Слушай, — сказал он, отбивая сучки рубилом. — Объясни мне вот что… Ты взяла в руки металл, и тебя оставили в степи, так? А в других семействах об этом знали?

Костяной гребень на секунду замер, потом двинулся снова — чуть медленней.

— Наверное, нет, — сказала она. — Наши никому не успели передать…

— А если бы успели? — спросил Влад. — Вот ты изгнанник. Ты едешь по степи, а навстречу тебе другое семейство. И оно знает, за что тебя оставили… Они от тебя убегают?

— Нет, — сказала Чага. — Они меня убивают.

— Почему? Ты же Приручившая металл!

Чага обернулась.

— Ты не понимаешь, — сказала она. — Приручившие — это не те, что прикоснулись к металлу. Это те, кого металл слушается.