— Изгнали, наверное, — так же, вполголоса, предположил Влад.

Чага в сомнении качнула выгоревшими, ступенчато подрезанными волосами.

— В таком возрасте изгоняют редко…

Они подъехали почти вплотную, и лишь тогда человек поднял голову. Одутловатое, черное от прилившей крови лицо мерцало каплями испарины. Человек дышал часто, с трудом прогоняя воздух сквозь страдальческий щербатый оскал. Левая щека была измята серым глубоким шрамом.

— Армай? — не веря, спросила Чага. — Что случилось?

Тяжелые веки вздернулись, открыв невидящие, налитые кровью глаза. Сидящий всмотрелся, и его потрескавшиеся губы внезапно раздвинулись в счастливой усталой улыбке.

— Имка… — хрипло проговорил он. — Пришла…

Чага и Влад испуганно переглянулись.

— Чага, он бредит! Он путает тебя с Матерью…

Армай медленно перевел взгляд на Влада.

— Кто ты?.. Я тебя не знаю…

— Это Влад, — сказала Чага. — Его оглушило металлом, помнишь? Когда прилетала стальная птица…

— Стальная птица… — забормотал Армай. — Стальная птица… Конец приходит степи… Последний год живем… Три стальных птицы упало… Четвертая будет последней…

— Стреножь зверей! — Чага спрыгнула на землю, подошла к окопчику. Наклонилась, всматриваясь, и тут же выпрямилась в смятении.

— Что с ним? — спросил Влад.

— Его уязвил металл, — медленно проговорила Чага.

— Имка… — щербато улыбаясь, повторил Армай. — Я отберу у тебя камни, Имка… Не уходи… Не веди их к отрогам… Пропадете…

— А что, Мать водила семейство в предгорья? — спросил Влад.

— Не знаю, — сказала Чага. — Может быть, давно… Что с ним делать?

— То есть как что? — Спутав ноги третьему зверю, Влад поднялся. — Переложим его на кошму, а там придумаем что-нибудь…