— В чем дело?

— Я должен объяснить ей все еще раз!

Дик неторопливо отстегнул ремни и обернулся.

— Старина! — с некоторым удивлением сказал он. — Ты толковал с ней полчаса, разве не так?

— Мне не нравится, что она такая спокойная, — глухо ответил Влад. — Открой!

— Послушай, — сказал Дик, — если ты сейчас попытаешься вскочить на своего дромадера и…

— Не говори глупостей! — оборвал Влад. — Ты же знаешь, что я этого не сделаю! Но если с ней что-нибудь случится, меня будет мучить совесть — неужели не ясно?

— Пресловутая славянская сентиментальность… — проворчал Дик, но колпак все же открыл. — Имей в виду, до прохождения станции осталось не так уж и много, а мне еще снова проводить контроль… Даю тебе на все десять минут. А лучше пять.

…Чага видела, как поднялся выпуклый прозрачный панцирь и на крыло стальной птицы выбрался Влад. Спрыгнул в пепелище и торопливо направился к ней. Решил остаться?.. Сердце остановилось на мгновение…

— Чага, — умоляюще глядя, проговорил Влад. — Я должен лететь, понимаешь?

Она долго молчала. Потом сказала безразлично:

— Да.

— Но я вернусь, Чага! Я сделаю все, чтобы вернуться! Ты не откочевывай отсюда, ладно?

— Я не буду отсюда откочевывать, — сказала она.

Лицо ее оставалось неподвижным. Шевелились одни лишь губы.

— Господи, Чага!.. — Влад чуть не плакал. — Ну что же ты вся такая… как из дерева!

На секунду прозрачно-серые глаза стали враждебными.

— А ты как из металла!

«Злится, — с облегчением подумал Влад. — Значит, все в порядке».

— Чага, не злись… — улыбнувшись ей, как ребенку, попросил он. — Я вернусь. Вот увидишь…