– Бу-сделано!

Перезарядив бластер, Тимофей быстро обошел салун и толкнул створку служебного входа. Пусто. Проскользнув внутрь, он двинулся вперед, держа бласт дулом кверху.

Дверь в зал была полуоткрыта, из-за нее доносился тревожный скрип Цыгана и глухой говор. Трое их там? Или четверо? Сейчас узнаем…

– Замечательно… – едва слышно прошептал он.

Распахнув дверь, Сихали Браун ворвался в зал. Бандитов было не трое и не четверо. Добрый десяток головорезов направили на него дула лучеметов и бластеров, мелькнул даже ствол пулевого карабина.

Тимофей не стал кричать «Всем бросить оружие!», он продолжил движение, то есть попёр вперёд, паля во всех без разбору.

Если бы головорезы выступили как единая команда, они бы дружно прикончили Сихали Брауна. Но в том-то и дело, что никакого единения меж ними не было, да и не могло быть. Перед Тимофеем металась человечья свора, где каждого заботила лишь целость его собственной шкуры.

Попав под выстрелы, бандиты забегали, стреляя в светопанели, но те не гасли, только покрывались темными пятнами в местах попаданий.

Сихали стрелял так быстро, что горячие выхлопы выстрелов сливались в сплошное пронзительное шипение, стрелял, пока индикатор не показал рубиновый нолик.

Браун «пограничным приемом» сменил бластеры, перебросив правый пустой в левую руку, а левый – в правую. И снова открыл огонь, боком скользя вдоль стены.

Василь Цыган откинулся к полкам с бутылками, высоко задирая руки – организм, различив смертельную опасность, сработал быстрее, а вот заскорузлый ум старого уголовника все никак не мог поверить, будто вдесятером нельзя сломить одиночку. А вот нельзя!

Пятеро погибли сразу, от руки Тимофея. Сам Браун заработал пару ожогов на боку и плече. И тут в дверях показался Боровиц.

Ощерив рот, присев для пущего упора, он вжал спусковую кнопку. Лучемет заработал в непрерывном режиме, выкашивая человеческий бурьян под самый корешок.

Бандит из самых умных мигом натянул куртку на голову и выпрыгнул в окно, спиной вышибая хлипкую раму. И тут же попал под горячую руку кого-то из Шуриков – красно-лиловая вспышка озарила проем с выбитым окном. Тихий ангел пролетел, с бластером под крылом…

Глубоко дыша, Браун оперся о стену, ощущая, как деревенеют мышцы. Половина мебели в салуне была переломана, посуда расколочена вся, мертвые тела лежали на полу, на столах, скрючившись или разметав холодеющие конечности. Потрясенный Станислас медленно опускал лучемет – всё как на войне! Ребристое керамическое дуло его плазмогана светилось рябиновым. А Василь Цыган все так и стоял у полок в позе цыпленка табака и мелко тряс подбородком.