– Да уж. – Дым покачал головой, глядя на пламя. – Как же так, а? В нем же бензина-то уж сколько лет и близко не было. С чего полыхнуло так?

– Какая нахрен разница… – Большой показал пальцем на что-то, лежащее в глубине кузова. – Сдается мне, что это человек был. Если Настя, то…

– Никакая это не Настя. – Валий, внимательно рассматривая траву на тропке, ведущей к видневшимся крышам Радостного, обернулся к нам. – Это не она. Девушка пошла в Город. Значит, все-таки идем за ней?

– Значит, идем. – Я закурил, почувствовав, что наш друг Валий почему-то колеблется и мы не сразу тронемся с места. – Ты передумал или по какой-то другой причине спрашиваешь?

Валий помолчал. Потом мотнул головой, отзывая меня в сторону:

– Короче, Пикассо… Когда я в ту халупу залез, где ваша «конторщица» ночевала, то нашел там кое-что. Слышал, наверное, про цветочки такие, которые голубенькие?

Да-а-а… Меня как морозом по коже продрало.

– Ты уверен? Может, пок…

– Не показалось, друг. Понимаешь, как тут не поверить. Я же видел, как ребята погибали. Из тех, кому такие цветы на глаза попались. И вот поэтому – я пойду. Я-то точно могу погибнуть, раз нашел их первым. Ты мне вот что пообещай, слышишь? Прикройте Дыма, если что. Хорошо?

– Хорошо. То есть цветок был не один?..

Валий тяжело вздохнул, прежде чем ответить:

– Три их было, Пикассо, три…

Мы прошли совсем немного, когда перед нами выросла окраина Радостного с ее разваливающимися домами.

Настин след вел нас в глубь ближайшего квартала и проходил через сквозной двор между двумя пятиэтажками.

Когда мы вошли в него, пытаясь отработать заход тройкой (Валий, Скопа, Большой) и, соответственно, нашей с Дымом двойкой, нас ожидало два очень неприятных сюрприза.

Во-первых, непонятный клубок тумана, растекшийся пролитой сметаной посреди двора.

И, во-вторых, с той стороны, куда, как считал Валий, пошла Настя, донесся хлесткий, как удар плетки, выстрел.

***