И не стоит думать сейчас о том, как-то будет дальше, когда все закончится и придется возвращаться к жизни штатного боевого мага.

Странное дело, но и дорога тоже оказалась пустынной. Ни одной машины, ни даже полицейских, а из фильмов про заграницу у Маринки сложилось устойчивое впечатление, что автомобили тут ходят косяками, как рыбы на нерест. Днем и ночью. Если, конечно, фильм не о Техасе. Там как раз наоборот. В смысле, как раз как здесь. Только леса вокруг нет.

– Мы уже в Поместье, – улыбнулся Орнольф, как будто прочитав ее мысли, – вышли на Межу сразу, как выехали со стоянки. А вон там, видишь, впереди… Это Хельг.

Маришка долго всматривалась, прежде чем разглядела на фоне темного леса темное же, двигающееся пятнышко. И как, интересно, Орнольф определил, что это Альгирдас? Разве что никого другого не ожидал здесь увидеть.

А спустя полминуты она уже и сама не сомневалась. Это Паук. Точно!

Черный всадник на вороном, огромном коне несся им навстречу. Грохотали по дороге тяжелые копыта. Развевалась на ветру конская грива. Бились, хлопая по лоснящемуся крупу полы длинного плаща.

Они едва не столкнулись: разгоряченный скачкой конь и тяжелый автомобиль. Орнольф нажал на тормоза за миг до столкновения. И Альгирдас осадил скакуна так резко, что тот вздыбился, мелькнули над капотом неподкованные копыта, брызнуло грязью на лобовое стекло.

– Привет! – почти равнодушно обронил Паук, наклоняясь и заглядывая в приоткрытое окно.

Он странно выглядел. Непривычно. Очень правильно… ну, или точнее, очень для себя естественно. Роскошные волосы, которые Маришка привыкла видеть распущенными, оказались собраны и заколоты двумя длинными шпильками, а одежда, за исключением неизменного плаща, уместна была бы, пожалуй, только на съемках фэнтезюшного фильма. Или на эльфах, ага?

Додумать про эльфов и Паука Маришка не успела.

Мягко щелкнула дверца, выпуская Орнольфа. И рыжий великан поймал Альгирдаса, соскользнувшего к нему с коня. Со своего места Маришка видела, как одна рука Орнольфа обвилась вокруг талии Паука, прижала так, что почудился хруст костей. Вторая скользнула вверх… Стукнули, падая на капот, острые шпильки с головками из какого-то прозрачного камня.

Выждав для приличия несколько ударов слишком уж ретиво забившегося сердца, Маришка открыла дверцу со своей стороны, вылезла.

И обалдела.

Они целовались! Ей богу, целовались. Ну, или нет. То есть, не совсем. То есть… Орнольф зарылся пальцами в густые черные волосы Паука, заставив его поднять голову, а тот, в свою очередь, впился в губы датчанина. Именно впился, прокусил зубами, так, что потекла кровь.