Она и вправду не хотела смеяться над Пауком. К тому же это было небезопасно, когда он в таком состоянии. Он! Паук! В таком… о, Господи!

Она все-таки хмыкнула – это смешок получился такой, как сдавленный хмык.

– Кладка там! – сообщил Паук ледяным голосом, указывая пальцем куда-то на север. – Иди и убей всех!

«Заклинанием “плаекх'ха-бао”?» – так и подмывало спросить Маришку.

Она воздержалась. Позвала с собой Макса, и они пошли всех убивать. Благо, опыт есть. Должно получиться.

Но… боже ж мой!

Отойдя от машины – и от Альгирдаса – на расстояние, достаточное, чтобы говорить в полный голос, Маришка с Максом переглянулись и, задыхаясь от смеха, упали на землю.

Смеялись так, что слезы потекли. Даже животы заболели. Зато, когда отсмеялись, вроде, полегчало.

– Главное, не вспоминать, как он сейчас выглядит… – пискнула Маришка.

За что немедленно была сражена новым приступом смеха.

Заклинания сработали на трех алиенсах. Три из семи – неплохой результат. Они лопнули. Остальных прикончил Паук, а эти – лопнули. Вокруг Паука. Когда он сражался с самым большим чудищем.

Ох, господи боже… Нельзя сказать, чтобы из других схваток он выходил чистеньким. Но в этот раз… когда он с хрустом оторвал голову последней твари, а потом остановился и так недоуменно убрал с лица заляпанные липкой слизью пряди волос.

Мама дорогая! Какие у него были глаза!

Маришку тогда даже совесть слегка уколола. Во-первых, кровь у алиенсов все-таки очень едкая. А во-вторых, Альгирдас так на нее посмотрел. Чистюля-Паук. Весь с головы до ног в гадких, скользких ошметках. И волосы – их отмывать то еще удовольствие.

Фу-у…

Но до чего же это было смешно!

Кладку нашли в полукилометре от места побоища. Дошли туда без приключений, что дало Маришке лишний повод задуматься о том, насколько внимательно Паук приглядывает за ней. Он ведь знал, что никакой нечисти по дороге не встретится, иначе ни за что не отправил бы ее одну. Иногда, натыкаясь в самостоятельных вылазках на каких-нибудь тварей и разделываясь с ними без посторонней помощи, Маришка вместо торжества чувствовала лишь детскую досаду: ее пустили поиграться. Так, наверное, лиса или волчица приносят в нору подранков, чтобы детеныши учились охотиться.

Из чувства противоречия, а может, оттого, что Макс как-то очень уж понимающе на нее поглядывал, Маришка уверенно предложила:

– Айда вниз!