– Первая шеренга-а-а… – он сделал значительную паузу, старательно выкатывая глаза, – девять шагов! Вторая шеренга – шесть шагов! Третья шеренга – три шага вперед! Шаго-о-ом… арш!!!

От разлинованного асфальта плаца дружно отскочили к небу, согнав птиц с ветвей ближайших деревьев, девять раскатистых ударов десятков подкованных сапог.

– Начальники караулов – ко мне!

Двое взводных, пошедшие в караул со своими курсантами, отделились от строя и бегом бросились к дежурному. Для заступающих на дежурство караульных и разводящих это означало паузу. Небольшую. Совсем небольшую. Можно чуток расслабиться. Можно, но не рекомендуется. Для стоящего в середине первой шеренги второго разводящего первого караула младшего сержанта Андрея Бутченко этой паузы не существовало.

А существовала для него жуткая каша в голове, густо заваренная прошедшей ночью. Теперь он знал тех сержантов, что вчера притащили злополучную кассету. Это те, что сбежали с его поста сегодня вечером, через три часа от настоящего момента…

Сбежали? Сбегут?.. Андрей в очередной раз потряс головой в слабой надежде выбросить из мозга возникший конфликт времен.

А потом они угнали (угонят?) прикрепленный к караулу тягач…

– Первая шеренга, головные уборы – снять!

Дежурный с помощником и два начальника караула не торопясь двинулись за спинами застывших в первой шеренге курсантов, придирчиво осматривая стриженые затылки на «соответствие» уставу.

А потом будет… Война? Немцы? Андрей снова потряс головой, и каша в мозгах вязко булькнула.

– Капитан! Что у вас за шевеление в строю?!!

Взводный подскочил к Андрею и зашипел в ухо:

– Бутченко, ты что? Рехнулся?

Слова капитана пытались пробиться в мозг, но бессильно вязли где-то в районе барабанных перепонок.

– Вторая шеренга, головные уборы – снять! Документы, носовые платки, расчески и иголки с ниткой – к осмотру!

Кирпичная стена комендатуры по ту сторону плаца плыла перед глазами Андрея, и сквозь ее двухметровую толщу ему мерещились сторожевые вышки, связанные между собой сверкающей колючей проволокой.

Олеська… В темноте черепной коробки взлетела и повисла, отплевываясь ледяным огнем, осветительная ракета. Ноздри Андрея раздулись, втягивая тяжелый болотный смрад, и на предплечья навалилась тяжесть мертвого тела. Отгоняя видение посеченной осколками куртки и пропитанной оранжевой в свете ракеты кровью блузки, Андрей в очередной раз дернул подбородком.

– Караул, смирно!!!

Майор обогнул левый фланг первой шеренги и бегом бросился к неторопливо ступающему по плацу подполковнику. Пришедший небрежно махнул дежурному рукой и картинно поправил фуражку с высоченной тульей – летний вариант каракулевой шапки.