Ножницы клацнули снова. Капустин начал придвигаться к Эдику, не сводя оценивающего взгляда с его мужского хозяйства.

Эдик трясся и невнятно мычал. Слезы, сопли и моча стекали на землю.

– Интересно, интересно… – Скудин оживился, словно вспомнил о чём-то, глаза сделались озорными: – А давайте-ка его утопим! Так сказать, все концы в воду. Проверим, сможет ли папаша-генерал со дна озера своего сынка выудить… Капитан Грин! Что-нибудь тяжёленькое – и побыстрей.

– Это подойдет? – Додикович весело подкатил небольшой, на полцентнера, валунок, мигом обвязал его тросиком и надел петлю-удавку Эдику на шею. – Ну вот, всё в лучшем виде. Булькнуть не успеешь, гарантирую. «Отче наш» помнишь?

Работать бы ему в инквизиции, далеко бы пошёл.

– «Мочилась ли ты на ночь, Дездемона», – проворковал Скудин.

– Возражаю! Категорически! – Боря Капустин всё никак не унимался, Гринберг его отпихивал, но Капустин был увёртлив и без конца щёлкал ножницами возле гениталий Эдика. – Кастрированного топить интересней!

Взгляд у него был как у маньяка, движения быстры и уверенны – под крылышком у Игнатия Лойолы, отца-основателя ордена иезуитов, он тоже не остался бы без куска хлеба.

Эдик уже не плакал – рыдал взахлёб. Похоже, первый этап судилища завершился, наступала пора игры в хорошего и плохого следователя. Эту игру нам тысячу триста восемьдесят семь раз показывали в американских полицейских боевиках, так что ушлый зритель всё с самого начала видит насквозь и лишь снисходительно удивляется: и как это преступник, сидяший в комнате для допросов, не просекает, что детективы его элементарно «разводят»? Дурак, наверное. Или по сюжету так надо…

О том, как бы они сами себя повели, когда с одной стороны – три кровожадных амбала с нешуточными намерениями, а с другой – человек вроде бы сочувствующий, ушлые зрители задумываются очень редко…

– Э, ребята, вы что там? Вы что? – Из-за ёлок ненавязчиво возник Буров, не иначе совершавший утреннюю пробежку. Он легко оттеснил Капустина, отодвинул в сторонку Гринберга и несокрушимо встал между ними и Эдиком: – Нет, ребята, что-то вы тут не то затеваете. Зачем мальчонку топить?

Весь он был такой огромный и добрый, со скуластого крепкого лица его не сходило сочувственное выражение. Он вытянул у Эдика изо рта кляп. Несостоявшийся великомученик набрал полную грудь воздуха, собираясь говорить, говорить, говорить… но смог лишь невнятно захныкать.

– Ладно, сынок. Живи. – Тут Глеб навис над генеральским отпрыском всей своей мощью, и стало ясно, что он может быть грозен настолько же, насколько был сейчас добр. – Учти только… по второму разу я тебя от этих типов не смогу защитить. – Тут он кивнул на Гринберга с вазелином и вооружённого ножницами Капустина. – Они в Анголе да Бирме такое выделывали, что тебе ни в каком фильме ужасов не покажут. Им человека убить – как тебе комара. Они и лидером сделают, и кастрируют, и утопят. Не ты первый, сынок…